Петр I. Добрый или злой гений России - Иван Медведев

Распространенное представление о небывалой жестокости Петра I в отношении стрельцов относится к легенде, созданной в век просвещения и гуманизма. Беспристрастная и объективная оценка исторической личности требует анализа в контексте сопутствующего ей исторического времени. Примерять сложившуюся много позже систему гуманистических воззрений к людям далекого прошлого, живших при совершенно иных представлениях о морали и ценности человеческой жизни – путь заведомо ложный, искажающий историческую действительность. Обвинять Петра в пристрастии к изощренной жестокости равносильно тому, что предъявлять претензии к католикам в отсутствии толерантности по отношению к гугенотам в Варфоломеевскую ночь. Методы пыток, применявшиеся к стрельцам, существенно не отличались от тех, которые применялись в то же самое время в других европейских странах.

Придя к власти, Петр не стал преследовать стрельцов за мятеж 1682 года и простил за неповиновение царской воли во время борьбы с Софьей в 1689 году, что свидетельствует об отсутствии у царя чувства мести и особой ненависти к ним; как и чувства меры в массовых казнях: Алексей Тишайший, отец Петра, после подавления Медного бунта в 1663 году отправил на казнь семь тысяч человек. Масштабные репрессии против покушавшихся на устои государства были скорее нормой, нежели исключением.

На этот раз Петр проявил крутой нрав, исходя из государственных интересов: стрельцы стали угрозой не только царской власти, но и его планам по модернизации страны. Он не мог допустить противодействия пятой колонны крайне необходимым для страны кардинальным реформам. Массовая казнь стрельцов была не только справедливым наказанием опасных преступников в рамках закона XVII века, но и масштабной политической акцией, продемонстрировавшей твердую руку государя. Жестокость ради прогресса. В переломные моменты истории не бывает идеальных решений, революции не делаются в белых перчатках. Что касается непосредственного участия царя и его окружения в казнях, то, вероятно, Петр придавал этому тоже особенный смысл. Накануне реформ он как никогда нуждался в полной преданности своих сподвижников. Повязав их кровью, царь отрезал им путь к измене. Не в характере Петра было оставаться чистеньким, замарав кровью товарищей. С самого детства царь делил с ними все поровну – труды и забавы, тяготы и опасности войны. А теперь и пролитую кровь казненных мятежников. В этом отношении он не рассматривал свой царский сан как нечто особенное, ставящий его выше соратников, с которыми разделил свою жизнь.

Покончив со стрельцами, Петр продолжил преображать облик русского человека на европейский лад. Вслед за атакой на бороды царь произвел революцию в моде. На пиру у Лефорта он вновь вооружился ножницами и стал укорачивать на гостях длинные полы кафтанов и широкие рукава, объясняя свои действия тем, что подобная одежда неудобна, сковывает движения, препятствует активному образу жизни. Особенно нелепым и уродливым царь считал одеяние крестьянина – мешковатое и бесформенное. За отсутствием карманов, мужики носили бумаги в сапогах, а деньги во рту. Не меняющийся столетиями византийско-татарский стиль одежды олицетворял созерцательный, степенный, склонный к роскоши, неге и лени восток. Разворачивая страну лицом к западу, следовало заимствовать новые образцы платья, более пригодного к жизни деятельной и практичной. Царь полагал, что изменив свою наружность, русские быстрее преодолеют психологический барьер, веками разделявший их от европейцев. Одежда формирует не только внешний образ человека, но и влияет на внутренний мир – мысли, дух, чувства, взгляды, мотивацию и стремления, формирует стиль жизни, систему ценностей и эстетических представлений.

В первую очередь новая мода касалась городов, как мужчин, так и женщин. Разнообразные образцы немецких, французских, саксонских и венгерских костюмов были выставлены для ознакомления на всеобщее обозрение. Вместо дорогой материи – бархата, парчи и шелка – настоятельно рекомендовалось использовать более дешевое сукно. Для приобретения нового гардероба отводился определенный срок, после которого за ношение упраздненных азиатских кафтанов в общественных местах полагался штраф. В народе поползли слухи, что настоящий русский царь умер в странствиях за границей, а вернувшийся – подмененный, немец, антихрист. В сознании подавляющего большинства просто не укладывалось в голове, что православный государь мог так ненавидеть традиции русской старины. Но Петр меньше всего обращал внимание на глухой ропот снизу. Он тесно общался с представителями низших сословий с самого раннего детства и как никто другой из русской элиты хорошо знал простой русский народ, воспринимал его как ребенка, который не в состоянии понять смысл и значение предъявляемых ему требований, потому следует его научить всему необходимому даже против его воли.

Россия преображалась не только ликом людей, но и внутренним пульсом жизни. Одна за другой начались реформы, которые продолжались четверть века. Петр погрузился в кипучую, полную тяжких трудов и великих замыслов, деятельность. Властно вторгаясь во все сферы жизни страны, царь решительно сметал старые, не отвечающие вызовам времени порядки, вводил новые, ошибался, учился на ходу, терпел поражения, побеждал, но неустанно двигался вперед и тащил железной рукой за собой в будущее застоявшуюся в прошлом огромную неповоротливую страну.

Осенью 1698 года Петр посетил милые его сердцу воронежские верфи, где строился первый российский флот. Вооруженный полученными за границей глубокими знаниями, он не слишком высоко оценил качество строящихся кораблей: лес не просушен, из-за нехватки железного крепежа использовался деревянный; построенные на глазок, многие суда имели недостаточную остойчивость. Исправить все просчеты, которые возможно, царь поручил прибывшему в Россию Корнелиусу Крюйсу, совместно с ним спроектировал и заложил двухпалубный линейный корабль «Божье предвидение», рассчитанный на пятьдесят восемь пушек. В целом Петр остался доволен инспекцией, понимая, что новое дело не всегда сразу хорошо складывается.

Важной задачей государь считал сближение спесивых бояр и иностранцев, преодоление у русских людей предрассудков, считавших иноземцев невысокого происхождения людьми второго сорта, «окаянными и проклятыми». С этой целью по возвращении в Москву он устроил во дворце Лефорта бал, на который пригласил бояр и иностранцев вместе с женами. Петр, демонстрируя приобретенную в Европе некоторую галантность, встречал прибывающих боярынь на крыльце, усаживал всех гостей за один стол, делая вид, что не замечает смущение знатных особ, оказавшихся в сомнительном для них «басурманском» соседстве. После обеда начались обязательные для всех танцы. Подавая пример, царь пригласил на менуэт супругу одного из иностранных послов. Праздник затянулся до поздней ночи. Когда гости решили отправиться по домам, они пали жертвой своеобразного царского чувства юмора. Выход из дворца заблокировала охрана. Извещенный об этом Петр изобразил удивление, пошел справиться у стоявших на часах солдат. Те твердо отвечали, что у них приказ полковника никого не выпускать, даже царя. Петр пожал плечами, сказал, что ничего не может сделать – он всего лишь капитан артиллерии[36]и посоветовал всем подчиниться. Бал продолжался до утра. По задумке царя принудительно-продолжительные контакты русских и иностранцев – самое эффективное средство разрушить стену между ними.