Уалий - Д. Левро

отца разбирал и заново собирал самые разные часы. Все было тщетно. Эрудит наотрез отказался участвовать в таком научном эксперименте и даже обиженно заявил, что у него есть чувства и душа.

– Так вы знаете человека, который похитил профессора?

– Кажется, знаю, – ответил я.

– Кто же он?

Вместо ответа я встал и заходил по комнате. Эрудит не спускал с меня глаз. Неужели профессора в самом деле похитил дядя Тирра? Это с трудом укладывалось в голове. Изображение змеи на виске было позволено иметь немногим, и все же консул был не единственным. Змея являлась символом власти. Жрецы и советники наместника тоже были отмечены этим знаком. Просто совпадение? А как объяснить листопереворачиватель? Откуда он был у консула? Внезапно ко мне пришла мысль.

– А ты сможешь опознать этого человека? – спросил я Эрудита.

– Думаю, смогу, – ответил Эрудит. – Можно поинтересоваться, что вы задумали?

– Скоро узнаешь, – ответил я.

Я стремился развеять любые сомнения. И единственным способом сделать это – было устроить Эрудиту и консулу свидание. Причем консул, разумеется, не должен был ничего знать. Идея была отличной. Мысленно я похвалил себя. А как воплотить ее в жизнь? Весь вечер я ломал себе голову, но так ничего и не придумал.

За ужином, набравшись смелости, я рассказал родителям о приглашении консула учиться вместе с Тирром. Воцарилось молчание. Отец даже перестал жевать, а его рука с вилкой так и замерла в воздухе.

Мама первой нарушила тишину.

– Это же просто замечательно, – произнесла она.

Улыбнувшись, она мягко коснулась плеча отца.

– Милый, ты слышал? Наш сын сможет учиться!

– Слышал, – только и ответил отец.

– Разве ты не рад? По-моему, это хорошая новость.

– Время покажет, – ответил отец и продолжил жевать, давая понять, что разговор окончен.

На следующее утро я поднялся раньше прежнего. Мама велела одеть мне новую рубашку и проследила, чтобы я умылся и почистил уши. После она аккуратно причесала мне волосы и усадила завтракать. Мы были в кухне вдвоем. Мирра еще спала, а отец уже работал в мастерской.

– Отцу не понравилось, что я буду учиться, – сказал я, жуя хлеб.

– Это не так, – ответила мама. – Он рад за тебя. Просто …

– Просто что?

– Просто он не доверяет людям вроде консула.

– Почему? Консул плохой человек?

– Вовсе нет …

– Тогда почему?

– Потому что и консул и твой Тирр … они люди из другого мира.

– Как это?

– Ты поймешь, когда вырастишь, – уклончиво ответила мама. – А теперь ешь, не то опоздаешь.

Вскоре с улицы донесся топот копыт. То за мной приехала повозка, чтобы отвезти в поместье. Солнце едва показалось из-за холмов. На улице было прохладно. Над землей клубился серый туман. Укутавшись в шерстяной платок, мама вышла на крыльцо. Извозчик в длинном плаще помог мне забраться в повозку и прищелкнул кнутом. Лошади дружно дернули гривами и быстро помчали нас прочь. Я обернулся. Прислонившись к двери, мама махала мне вслед. Из соседских окон на меня украдкой косились люди, разбуженные шумом повозки в столь ранний час. В их взгляде было недоверие.

* * *

– Знаешь, какой сегодня день? – спросил меня Тирр, едва я спрыгнул с повозки.

– Какой?

– Сегодня мы идем к Вайло, – многозначительно сказал Тирр, будто это все должно было прояснить.

Меж тем, я понятия не имел, кто такой Вайло. Тирр критически оглядел меня с ног до головы и произнес:

– Надо бы тебе переодеться. Пойдем.

Я последовал за Тирром внутрь поместья. Мы поднялись по широкой каменной лестнице на второй этаж, миновали коридор и очутились в просторной светлой комнате. Посреди нее прямо на ковре валялись несколько деревяшек, молоток, гвозди, плоскогубцы, кусок веревки, моток проволоки, стрела с самодельным железным наконечником и несколько металлических пластин разной формы. На письменном столе у окна был развернут огромный лист пергамента с нанесенными на него неясными обозначениями. Тут же в беспорядке валялись карандаши, линейки и циркуль. Широкая кровать была не заправлена. На полках шкафов стояли книги и металлические фигурки солдат.

– Добро пожаловать, – весело сказал Тирр. – Моя комната. Чувствуй себя как дома. Собираю арбалет, – сказал он, переступая через разбросанные на ковре деревяшки.

В следующий миг он открыл дверцы высокого шкафа и принялся рыться в нем, время от времени выбрасывая на пол какие-то вещи. Наконец, он нашел то, что искал.

– Держи, – сказал он, протягивая мне штаны и куртку из грубой плотной ткани.

– Зачем это? – спросил я.

– Не собираешься же ты ходить по лесу в белой рубашке?

– А что, мы идем в лес? – удивился я.

– Говорю же, сегодня мы идем к Вайло, – ответил Тирр и всучил мне в руки куртку. – Сапоги под кроватью.

Решив не спорить, я переоделся. Тирр тем временем склонился над столом. Вооружившись циркулем и линейкой, он с серьезным и сосредоточенным видом что-то отмерил и обозначил на листе пергамента.

– Куда это можно …?

– Брось на кровать, – ответил Тирр, не оборачиваясь. – Готов? Сапоги надел? Ну, пошли.

До полудня мы втроем бродили по лесу. Вайло учил нас, как с помощью ножа и веревки смастерить ловушку на пушного зверя. Мы с Тирром поочередно установили несколько подъемных петель с приманкой. Получилось неплохо. Вайло даже похвалил нас. Он был немногословен и на вид угрюм. Сложно было определить его возраст. Его лицо с грубой бронзовой кожей все было испещрено морщинами. Но темные прямые волосы, доходившие до плеч, оставались нетронутыми сединой. Голос его был глухим и тихим, всякий раз заставляя нас с Тирром смолкать и прислушиваться. Широкие штаны Вайло так сильно выцвели от времени, что невозможно было сказать, какого они цвета. На поясе у него висел кинжал в кожаном чехле. Время от времени с его помощью он срезал с деревьев молодые побеги и бережно складывал в маленький мешочек, который носил в кармане. А иногда, присев на корточки, Вайло вырывал из-под земли странной формы коренья и подолгу в задумчивости жевал, пока мы с Тирром терпеливо ждали подле него.

К тому времени, когда солнце повисло прямо над нашей головой, мы с Тирром порядочно устали и проголодались. Словно почувствовав это, Вайло объявил, что настало время сделать привал и повел нас на север.

Вскоре мы вышли к реке. По обеим сторонам ее тянулся густой лес, но пения птиц слышно не было. Все заглушал шум течения. Я опустил руку в воду и сразу вытащил обратно. Вода была такой холодной, что обжигала кожу. Несмотря на это, Вайло до колен задрал штаны и босиком вошел в реку. В руках он держал древесное копье, которое только что