Обольщение ангела - Патриция Грассо

– Робби, как приятно снова увидеть тебя, – воскликнула женщина. – Как твоя матушка? Все в порядке, а?

Роберта утвердительно кивнула:

– Родители здоровы, миссис Джеквес.

– Я же просила тебя называть меня Рэнди, – проворчала женщина. – Все мои друзья меня так зовут, а иначе я и не откликаюсь.

– Очень хорошо, Рэнди, – улыбнулась Роберта. – А теперь познакомься с Гордоном Кэмпбелом, моим другом из Шотландии.

– Рад с вами познакомиться, – сказал Гордон, слегка наклонив голову.

Она внимательно разглядывала его несколько мгновений.

– Ой, кажется, я уже видела ваше лицо, мы ведь знакомы?

Роберта рассмеялась.

– Гордон – сын Магнуса Кэмпбела. Ты помнишь лорда Магнуса?

– Ну еще бы! – рассмеялась Рэнди. – Господи, да я не мыла свою правую руку несколько лет после того, как этот негодник ее поцеловал… Погодите, я сейчас вернусь, – добавила она, услышав, что ее зовет муж.

– Что здесь происходит? – озадаченно спросил Гордон.

– Много лет назад мама убежала от моего отца, – принялась рассказывать Роберта. – По дороге в Англию она встретилась с твоим отцом, который проводил ее в Лондон, где она устроилась работать служанкой в этой самой таверне. Твоему отцу было дано поручение пригласить к шотландскому двору графа Ленокса и его сына лорда Дарнлея. В то время королева Мария искала себе второго мужа.

– Ого! А я об этом не знал, – сказал Гордон, явно заинтригованный тем, что услышал. – Какие же волнующие то были времена, когда на нашем острове одновременно правили две королевы-соперницы. – Он подмигнул ей и, понизив голос до шепота, добавил; – Видишь, какое наследство мы делим? Я бы хотел разделить с тобой гораздо большее.

Роберта почувствовала, как горячая краска прилила к щекам. Его чувственный доверительный шепот вызвал у нее трепет. Девушка и не подозревала, что можно испытывать такие ощущения.

– Господи, он такой же красавчик, как и отец, – сказала миссис Джеквес, появившись у стола с тушеной говядиной и элем. – Подцепи его, если сможешь, Робби; с ним ты не замерзнешь в долгие зимние ночи.

Смущенной такими речами Роберте хотелось спрятаться под столом. Ошеломленное выражение лица и пунцовый румянец показывали, что она чувствует сейчас, и оба собеседника девушки усмехнулись, видя ее явное замешательство.

– Ты приехала с ним сюда посмотреть королевский зверинец? – спросила Рэнди.

Роберта в ответ только покачала головой, не в силах от смущения поднять глаза.

– Ужасное зрелище, – сказала Рэнди, подмигнув Гордону. – Львы у них так рычат, что мне хочется убежать и спрятаться кому-нибудь под крылышко. Ну, ты понимаешь, что я имею в виду.

Как только хозяйка вернулась к своим обязанностям, Роберта принялась за еду. Но едва она потянулась за хлебом, как маркиз вдруг выбросил руку над столом и схватил ее за левое запястье. Роб оцепенела, жалея, что сняла перчатки. Она пугалась при мысли, что кто-то посторонний увидит ее дьявольское пятно.

– А ты все еще носишь мое обручальное колечко, – сказал Гордон, разглядывая кольцо на ее мизинце. И, приложившись поцелуем к ее родинке, прошептал: – «Ты, и никто другой».

Роберта вся похолодела при этих словах. Маркиз помнил надпись на кольце. Это не предвещало ничего хорошего для ее будущего с Генри Талботом.

– Нам надо обсудить один важный вопрос, – сказала она с нервной улыбкой, высвобождая руку и пряча ее в коленях.

– Не надо никаких обсуждений, ангел. Давай лучше поедим.

Роберта заколебалась. Она понимала, что своим отказом причинит боль маркизу, и не хотела заставлять его страдать. С другой стороны, сама она никогда не будет счастливой, живя вместе с ним в Хайленде – это ведь ясно как день. Приходилось выбирать: либо ему чуточку пострадать сейчас, либо ей бесконечно страдать всю жизнь.

– Генри Талбот… маркиз Ладлоу… и я любим друг друга, – выпалила Роберта. – И мы хотим пожениться.

– Этот английский маркиз тебе не пара, – сказал Гордон, его голос и выражение лица сделались холоднее, чем хайлендская стужа. – Ты уже получила себе мужа.

– Почему ты упрямишься? – вскричала Роберта, настроенная решительно, несмотря на его грозный вид. – В Шотландии наверняка полно женщин, которые были бы счастливы выйти за тебя.

– Больше, чем ты думаешь. Но ты моя, богом данная мне жена, и я хочу именно тебя, – сказал Гордон. – А что, у этого Талбота в обычае ухаживать за чужими женами?

Роб, стараясь не встречаться с ним взглядом, уставилась на свои руки, которые сцепила на коленях. Потом посмотрела на свой рубин, но цвет его оставался все таким же удивительно спокойным и ровным.

– А кто именно из этих хлыщей на вчерашнем балу был Генри Талбот? – спросил Гордон пренебрежительным тоном.

– Генри сейчас в Хэмптон-Корте, – ответила Роберта, призывая на помощь всю свою храбрость, чтобы встретиться с ним взглядом. – Можем мы разумно поговорить об этом?

– Если бы я не был разумным, ангел мой, я бы тотчас разделался с этим подлым англичанином. – Губы его растянулись в некое подобие улыбки. – Да и с тобой тоже – за такие дела.

Роберта нервно проглотила комок в горле и потупила взор. Хотя внешне ее лицо казалось спокойным, в мыслях она вся кипела от злости.

Еще чего! Какого черта этот неотесанный тип явился сюда, в Англию, чтобы угрожать здесь ей. Да как он осмелился?..

Гордон с грохотом поднялся со стула и бросил на стол несколько монет.

– Я достаточно покатался сегодня. Поехали домой.

В угрюмом молчании возвращались они той же дорогой по полным людей улицам Лондона. Профиль маркиза казался высеченным из камня и так пугал своей мрачностью Роберту, что она не осмеливалась заговорить. Она не доставит ему удовольствия, он не услышит, как голос ее дрожит, точно у малодушной девчонки.

И все же ей хотелось дать маркизу понять, что в ее отказе нет ничего личного, что дело здесь, в общем-то, даже не в нем. Ее собственные родственники сделали так, что она чувствовала себя отверженной на родине. Не могла она спокойно жить в Хайленде, счастлива она будет только здесь, в Англии. Но как сказать ему об этом, не обижая его и не унижаясь самой? Ей его жалость не нужна.

Солнце уже клонилось к закату, и тени удлинились. Возле Чэринг-Кросса Гордон с Робертой свернули налево и поскакали по Стрэнду, самому аристократическому кварталу Лондона, мимо роскошных особняков, где жила английская знать.

Доехав до поворота, который вел к особняку Деверо, Роберта искоса бросила на маркиза взгляд, полный сожаления. Горькое отчуждение было спутником всей ее жизни, оно преследовало ее уже целых восемнадцать лет из-за суеверного страха и подозрений, которые ее «дьявольский цветок» вызывал в других. Сейчас она понимала, что, причиняя боль другим, и саму себя обрекаешь на угрызения совести. Сожалея о своей выходке, она решила поговорить с Гордоном еще раз, но уже более мягко.