The Marriage. Свадьба - Ким Слэйтер

разбирались в ее доме, я обнаружила на заваленном хламом чердаке в неподписанной коробке, среди старых поздравительных открыток и полуистлевшего тряпья, бабушкино собрание сочинений Чарльза Диккенса.

Роберт, которого я ни разу не видела за чтением, скривился, когда я попросила перенести книги в машину.

– Нам точно нужны эти замшелые тома? Я куплю тебе новые, – небрежно бросил он.

– Мне не нужны новые! – Я вынула из коробки один том и перевернула пару страниц. – Смотри, издание 1930 года, с иллюстрациями!

Это было не самое первое издание, но все же старинное. На выцветших красных кожаных переплетах все еще блестели золотые буквы. Мгновенно нахлынули воспоминания: мне лет семь-восемь, и я с разрешения бабушки сижу возле книжных полок и провожу пальцами по корешкам томов. Время от времени достаю какую-нибудь книгу и бережно листаю страницы с иллюстрациями.

Не обращая внимания на недовольство мужа, я закрыла коробку крышкой и тщательно заклеила скотчем.

– Я ничего отсюда не возьму, только эти книги.

Я ходила на вечерние курсы по реставрации книг, намереваясь восстановить бабушкину библиотеку во всей красе и устроить выставку, когда забеременела Томом. Через некоторое время я хотела вернуться к этой кропотливой работе, но тут Роберт занял мою комнату для чтения. Однажды я вернулась домой с работы и обнаружила, что он собрал все мои книги, включая Диккенса, и свалил в грязном углу гаража.

В ответ на мои жалобы Роберт посмотрел на меня с изумлением. «Это всего лишь куча макулатуры, боже ты мой! Я занесу все обратно, как только ты найдешь нормальное место для хранения, – услышала я из-за газеты его голос. – Чтобы я каждый раз не спотыкался».

Роберт так и не занес книги обратно, а когда Том угодил в тюрьму, мне и вовсе стало не до них.

– Что хмуришься? – резко спросил Роберт, вручая мне чашку чая. – Дай-ка угадаю. Твой милый сыночек расстроил маму, и теперь ты будешь выговаривать мне.

– Я думаю о прошлом. И вижу все совсем иначе, – холодно сказала я, давая понять, что не собираюсь делиться своими мыслями.

Выбросив из головы воспоминания о книгах, я взяла сотовый и, кликнув на иконку социальной сети, стала искать страницу Бриджет. За прошедшие несколько лет я видела ее множество раз, но у Бриджет был закрытый профиль, поэтому в общем доступе ничего нового не появлялось очень давно.

– Черт! – тихо вскрикнула я, когда страница оказалась открытой.

– Что случилось? – спросил Роберт, пытаясь заглянуть ко мне в телефон. – Что там?

Я развернула телефон экраном к мужу. Бриджет обновила главную фотографию своего профиля. На снимке она и Том шли вдоль некоего подобия церковного прохода, усыпанного лепестками роз. Фотография сделана в полный рост. Бриджет, элегантная и стройная, в кремовом атласном платье, с изящным букетом в руках. Они с Томом улыбаются, глядя друг другу в глаза. И выглядят невероятно счастливыми.

– Ничего неожиданного, – раздраженно произнес Роберт. – Ты ведь в курсе, что они женаты.

Я снова взглянула на фотографию. Опубликовано час назад.

– Она явно ждала, когда Том нам сообщит, и тут же выложила на всеобщее обозрение.

– Ваш любимый интернет. Не понимаю, зачем ты себя изводишь. Пойду-ка я поработаю.

Роберт не выносил социальные сети, отчасти из-за критики в свой адрес от студентов, которых неудачно проконсультировал. «Я уже насмотрелся, сколько жизней сгубили все эти приложения», – не раз говорил он.

– Я написала Одри. Она едет сюда.

– Зачем ты втягиваешь Одри? Как только она узнает все смачные детали, тут же растрезвонит по всему Мэнсфилду. Только ее здесь не хватало!

Роберт собрался выйти из кухни, но я его удержала.

– Ничего подобного! Одри моя лучшая подруга, и это главное. А не то, что ты ее на дух не выносишь. И вообще, Бриджет выложила новость в интернет, шило в мешке не утаишь!

Роберт проворчал что-то себе под нос и вышел из кухни. Они с Одри не жаловали друг друга. Видимо, Роберт чувствовал, что та о нем невысокого мнения. В последние годы, после ареста Тома, их взаимная антипатия особенно усилилась. Одри возмущало, что Роберт постоянно меня унижает. Она не сомневалась, мне было бы гораздо лучше без него. В свою очередь, Роберт язвил, что Одри – «бой-баба, которая сует свой нос в чужую семейную жизнь за неимением собственной». И, разумеется, ошибался.

Я пила чай и разглядывала свадебную фотографию, а потом сделала скриншот на случай, если Бриджет снова закроет доступ к своей странице. Я просмотрела все ее посты и не нашла ничего нового.

Скрепя сердце, я вынуждена была признать: Бриджет хорошо получилась на фотографии. Да, она выглядела старше Тома, но никто бы не догадался, что на целых двадцать лет. Бриджет всегда умела преподнести себя в выгодном свете. Но я-то помнила, как паршиво она выглядела десять лет назад. «Гусиные лапки» вокруг глаз, морщины в уголках губ. Бриджет заявилась в наш дом спустя несколько месяцев после того, как Тома арестовали и посадили в тюрьму. Хотела бы я забыть тот эпизод. Бриджет была в полном отчаянии, на грани безумия, а я даже не стала разговаривать с ней. Просто захлопнула дверь перед ее носом. И хоть, на мой взгляд, Бриджет заслужила такое отношение, я повела себя не лучшим образом. Впрочем, я тоже страдала. Когда я смотрела на себя в зеркало, то видела, как старею. Ведь я тоже оплакивала сына.

А теперь Бриджет будто сумела повернуть время вспять. Она не выглядела на свои годы. Вокруг глаз появилась характерная «замороженная» область, а подозрительно округлившиеся щеки – вероятно, следствие уколов филлерами. Высветленные волосы, сдержанный макияж, элегантное стильное платье. Судя по всему, Бриджет немало поработала над собой: и в моральном, и в физическом плане. По сравнению с ней я ощущала себя столетней старухой – просто древней развалиной.

Мэнсфилд – довольно большой город. И, живя в разных районах, мы не рисковали столкнуться друг с другом. За прошедшие годы я ни разу не видела Бриджет на улице. Впрочем, это потому, что я редко выбиралась в центр, где находились основные магазины. Я отоварилась онлайн или в местных лавочках Берри-Хилл.

Входная дверь открылась, и послышался громкий голос Одри:

– Это я!

– Проходи на кухню!

Во время работы Роберт часто надевал наушники и включал музыку, но иногда просто притворялся, будто не слышит звонок в дверь.

– Вот ты где, дорогая! – Одри вошла в кухню и протянула мне восхитительные оранжевые хризантемы, обернутые крафт-бумагой. – Из моего сада с любовью.

– Они прекрасны. – Я вдохнула исходящий от цветов аромат. – Как раз, чтобы меня приободрить.