Миром правит любовь - Эйна Ли

Он быстро разделся до исподнего и нырнул в воду.

– Роуз, иди сюда, повеселись, – пропел он.

Минут пять она наблюдала, как он намыливается и ныряет в воду, а потом отфыркивается. Наконец ей стало завидно. Страстное желание сбросить с себя жаркие покровы душной одежды и присоединиться к нему стало невыносимым. Но ведь именно этого он и хотел. Вместо этого она только сняла фартук. Аккуратно сложила его и отложила в сторонку. Потом, сняв туфли и чулки, она подвернула юбку и села на нее, опустив ноги в воду.

Прохладная вода показалась ей восхитительной. Она сидела и наслаждалась. В это время Зак намыливал голову.

– Вам бы следовало постричься, Маккензи.

– У меня есть пара ножниц в седельной сумке, если только ты умеешь стричь, – сказал он, вылезая из воды.

– Женщина должна знать, как это делается, Маккензи. Парикмахера часто не так легко найти, как брадобрея.

Он подхватил свои джинсы, пропал на минуту в кустах и вышел оттуда уже в штанах, неся в руке мокрые подштанники. Крепко их выжав, он расстелил их сушиться на траве.

Роуз снова спряталась в тень деревьев и смотрела, как Зак вытаскивает из седельной сумки необходимые инструменты.

– Я ничего вам не обещала, – запротестовала она, когда он вручил ей расческу и ножницы.

– Я тебе доверяю, Роуз. – Он сел на землю рядом с ней, и она, встав на колени, принялась кромсать его волосы. Они были густыми и блестящими, и ей было жаль их резать. Не заметив, как это произошло, она увлеклась и с энтузиазмом защелкала ножницами.

Сев в «парикмахерское кресло», Зак» сразу же закрыл глаза и предался свободному течению мыслей. Как обычно в послед-нее время, он думал о Роуз – наверное, это была любовь с первого взгляда.

Никогда прежде он не встречал таких женщин, как Роуз Дюбуа. Ее симпатичное лицо, ярко-рыжие волосы и эти невероятно голубые глаза – все вместе свело на нет его многочисленные попытки не обращать на нее внимания. Она, несомненно, знала, какое впечатление произвела на него, и не скрывала этого.

Но он не мог сдержать улыбки, потому что она была права. Дело было не в этом изумительном лице, не в роскошных рыжих волосах, не в пронзительных голубых глазах. Ее губы, которые так и просили поцеловать их, обещали ему множество других, еще более сладких поцелуев. Как бы она ни сопротивлялась и что бы ни говорила, а ей это тоже нравилось. Ее тело стало для него самым желанным; он знал, что найдет в нем то, чего не встречал никогда раньше с другими женщинами. И аромат, какой обольстительный аромат!

– Я мог бы найти тебя и в темноте.

– Что? – переспросила она.

– Духи. По ним можно найти тебя в темноте, Роуз.

– Приятно осознавать это, если когда-нибудь я потеряюсь, – бросила небрежно. – Ну вот, готово. Так вы выглядите гораздо лучше.

Роуз протянула ему гребень и ножницы, потом стряхнула волосы с его плеч.

Ее прикосновение к его обнаженному телу прошло сквозь него как электрический ток и перевернуло все его внутренности.

– Может быть, ты меня и побреешь тоже?

– А вы уверены, что доверите мне бритву, которая будет так близко от вашего горла? – поддразнила она его.

– Мне кажется, я неплохо разбираюсь в людях, мисс Роуз. – Он взбил мыло в чашке для бритья и подал ей.

– И поэтому-то вы связались с шайкой Джесса Тейта? – Она размазала мыльную пену по его щекам и подбородку.

– Где это ты научилась брить мужчин, Роуз? Она ответила не сразу.

– Мой отец научил меня. А теперь слегка откиньте голову назад и не двигайтесь. – Она стала соскребать бритвой мыло вместе со щетиной.

Он не мог говорить, пока она брила его подбородок, но зато мог наслаждаться ее близостью, когда она склонялась над ним. Ее рот был слегка приоткрыт, и она водила языком по верхней губе, повторяя движения бритвы по его щекам. Ее восхитительные губы были всего в дюйме от него, а волосы свободно свисали, закрывая их обоих, как шелковистым занавесом.

Что за черт, его тело уже горит огнем! И этот огонь должен выплеснуться наружу ослепительной вспышкой, а не тлеть глубоко внутри. Как только она закончила и опустила бритву, он притянул к себе ее голову.

Воспоминания об их прежних поцелуях грели его все это время, но все равно не могли сравниться с обжигающей реальностью настоящего поцелуя Роуз Дюбуа. Он, наверное, никогда не устанет наслаждаться вкусом ее губ.

Когда он отпустил ее, она в негодовании отпрянула.

– Зачем вам надо было это делать, Маккензи? Вы все испортили.

– Роуз, ничто не может испортить наш поцелуй. Клочок мыльной пены размазался по ее щеке, и он нежно отер его пальцем.

– Этого больше не должно быть! Мне нравится проводить с вами время, Зак. Нам весело вместе. Но я не хочу, чтобы вы думали, что я стремлюсь к чему-то большему, чем обычная дружба.

– Я тоже думаю, что мы друзья, Роуз. – Он вытер лицо, взял из ее рук чашку для бритья и отставил в сторону.

– Тогда почему вы все время целуете меня?

– Боюсь, судьба определила мне быть мотыльком, слепо летящим на твое пламя. А теперь ответь мне на один вопрос. Кто научил тебя так здорово брить мужчин? И не пытайся уверять меня, что это твой отец.

На этот раз она долго боролась с собой, потом наконец прислонилась спиной к стволу большого дерева, как будто на что-то решившись.

– Только какой-нибудь недоумок может назвать Уэса Стар джеса мужчиной.

– Кто такой этот Уэс Старджес?

Она проглотила комок в горле, и он заметил горечь в ее взгляде.

– Я рассказывала вам, как умер мой отец. Ну вот, в ту ночь я и встретила впервые шерифа Уэса Старджеса. Он как раз принес новости об отце. По его сведениям выходило, что у отца была соучастница, женщина. Об этом сообщил ему свидетель. Я, конечно, попала под подозрение. Может быть, я ему понравилась, потому что он пообещал мне, что не будет втягивать меня в дело о грабеже, если я пойду с ним. Я не имела никакого отношения к этому ограблению, но мне нечем было доказать свою непричастность – меня просто подозревали заодно с отцом. Мне не хотелось садиться за решетку. Уэс был крупным и на вид симпатичным и к тому же оказался единственным человеком, проявившим ко мне хоть какое-то сочувствие. Я безумно в него влюбилась и пошла к нему. – Ее лицо словно окаменело. – Очень скоро я поняла, какой наивной дурочкой была. Он оказался грубым животным, которому нравилось причинять боль – мне или своим несчастным заключенным. Следующие два года моя жизнь была настоящим адом.

– Так почему же ты не сбежала от него? – тихо спросил Зак.

– Сначала меня удерживал рядом с ним страх тюрьмы. Потом я стала думать, что любая тюрьма будет лучше той жизни, какую я с ним веду, поэтому я начала от него убегать. Но он всегда ловил меня. Не то чтобы он меня любил – Господь свидетель, сколько у него было других женщин. Уэс держал меня при себе, чтобы наслаждаться своей властью надо мной. Он мучил меня не переставая.