Хороший брат - Даша Черничная

взял себя в руки и устало улыбнулся, после достал мобильный из шорт, быстро нажал на кнопки, и в углу комнаты зазвонил мой телефон.

— Теперь есть.

Туманов кивнул на прощание и ушел.

Глава 17 Потеряшка

Утром с трудом разлепляю веки. Оказывается, у меня столько слез, что на целое море наберется. Лежу в кровати и не хочу подниматься. На работу не нужно, потому что меня отправили в принудительный отпуск. И зачем только согласилась? Чем теперь заняться? В доме чисто, полный холодильник еды, все вещи отца собраны и вывезены. У меня нет никаких планов и целей. Не буду же бесцельно слоняться две недели?

Нужно придумать себе занятие, работу, хоть что-то, чтобы скоротать дни.

А, может, уехать в Москву, к маме? А что, пускай Ярославчик остается тут, вон, Ба присмотрит за ним. Картошечку ей вскопает. Он же кризис приехал лечить? Вот пусть лечит его попой кверху на бабушкином огороде, а я съезжу в гости в другой город. Подальше от него.

Горячая идея моментально вспыхнула и так же быстро потухла. Мама беременна и откровенно говоря, состояние ее здоровья оставляет желать лучшего. Оказывается, ходить беременной, когда тебе больше сорока лет не так уж и весело. Ей вообще не до меня. Не хочу никуда ехать, полнейшая апатия. Но и валяться целый день в кровати — тоже никуда не годится.

Ближе к полудню наконец поднялась с кровати и первым делом посмотрела на телефон. От неизвестного абонента несколько сообщений, отправленных в разное время.

“Карасик, как ты?”

“ты спишь? хотел прийти, но твоя бабушка сказала, что, если разбужу тебя, мне конец. я боюсь твою Ба”

“Наташка, неужели ты спишь до сих пор? хоть напиши, как проснешься”

“я переживаю”

“и скучаю”.

Думаю, что ответить. Несколько раз откладываю телефон в сторону, но потом беру снова и печатаю один короткий ответ только на последнее сообщение:

“а я нет”.

Разогреваю еду и засовываю в себя насильно, практически не чувствуя вкуса. Принимаю короткий прохладный душ, собираю светлые волосы в высокий пучок на макушке и хожу из комнаты в комнату, придумывая себе занятие на ходу.

В конечном итоге, включаю сериал и лезу в шкаф. Безжалостно выгребаю всё оттуда и начинаю перебирать, параллельно поглядывая в телевизор. Все-таки есть нечто медитативное в сортировке вещей.

Теряю счет времени, полностью погружаясь в уборку. Безжалостно расправляюсь со своими вещами и обувью. Под горячую руку попадает и домашний текстиль, который я решаю заменить на новый. Количество пакетов с ненужными вещами растет, а места в шкафу становится больше. Ближе к вечеру закрываю створки и устало падаю на кровать. С радостью смотрю на ряд пакетов. Теперь хоть в каком-то из аспектов моей жизни полный порядок.

Беру в руки телефон и с удивлением отмечаю, что сообщений или пропущенного звонка нет. Захожу в мессенджер и вижу, что мое сообщение так и остается непрочитанным. Интересно, чем занят Ярослав, что так и не прочитал его? Я потратила на уборку часа три, не меньше. Неужели за это время он не притронулся к своему телефону?

Подхожу к окну, которое выходит на бабушкин дом и выглядываю. Почему-то я думаю, что могу увидеть парня, нагруженного работой Ба, но на соседском участке ничего не происходит.

Любопытство раздирает изнутри, поэтому не сдерживаюсь и отправляюсь к дому бабушки.

— Есть кто дома? — кричу с порога и разуваюсь.

— О! Татуся. А я раньше тебя ждала, — из кухни выглядывает бабушка с полотенцем на плече и манит меня пальцем.

Прохожу в кухню, где Ба замешивает тесто.

— Привет, бабуль, — целую ее в щеку и оглядываюсь по сторонам.

— Не ищи. Его тут нет, — говорит мне с насмешкой.

— Куда ты дела Ярослава? — не знаю, почему, но на миг стало страшно за сводного брата.

Бабушка, тихонько посмеиваясь, месит тесто:

— Отправила его за травкой на Правый берег.

— За какой травкой? — удивленно спрашиваю.

— Так за чабрецом, — Ба улыбается и поглядывает на меня.

— На Правом берегу не растет чабрец, — медленно говорю я, пока до меня не доходит: — Ба! Зачем ты его отправила туда?

— Не бабкай мне тут! Надо было — отправила. Пускай сходит, проветрится, прогуляется, подумает.

— Он же заблудится!

Ярослав, конечно, парень взрослый, а места у нас не такие уж и дикие, как может показаться на первый взгляд. Но Правый берег реально огромный, там действительно можно заблудиться, если не знать куда идти.

— Ничего. Как потеряется, так и найдется, чай, не дитё малое. Ему полезно будет.

— И давно его нет? — у меня даже сердце замерло.

— Часов шесть как, — безмятежно отвечает бабушка.

— Что? — ахаю я и все-таки хватаюсь за сердце.

— Вот так вот. Надо было раньше в гости заглянуть, а не прятаться в своем склепе.

— Ну, бабушка, — тяжело вздыхаю я.

Ба прекращает месить тесто и поднимает на меня взгляд полный теплоты. Вздохнув, она улыбается уголками губ и говорит:

— И чего ты стоишь? Иди спасай своего Потеряшку.

— Ты это специально, что ли, задумала? — я шокировано вскидываю брови.

— Специально, не специально — какая разница? — Ба пожимает плечами и возвращается к тесту. — Иди спасай, а то загнется парниша, а следующего зятя я уже могу не дождаться. Нечего мне тут зятьями раскидываться.

И что мне остается? Устало вздыхаю и направляюсь на поиски своего Потеряшки. Хотя какой он мой…

Глава 18 Ослинник

Иду в по тропинке между редких деревьев и постоянно кручу головой по сторонам. Он должен быть где-то тут. Ну не могла же я так ошибиться?

Никого не вижу. Не сквозь землю же он провалился?!

В какой-то момент накрывает паника — а что если не найду? Или разминусь с ним? Возможно, он уже дома? И узнать это никак не могу, потому что тут сеть не ловит. Господи, что делать-то? И понесла его нелегкая в эти дебри!

Вдруг слышу пение и иду на звук голоса.

Ярослав. Кто б еще мог петь на иностранном языке посреди такой глуши?

Подхожу ближе, а эта зараза лежит под небольшим деревцем. Руки закинул за голову, прикрыл глаза, во рту травинка, которую он катает из стороны в сторону. Даже издалека вижу, что лицо обгорело. Сердце больно ёкает от жалости к нему. Идиот. Неужели нельзя было кепку накинуть?

Раздражает дико, но вместе с тем чувствую облегчение от того, что нашла его целым и невредимым. Ну, относительно невредимым.

— Для кого концерт? — складываю руки на груди и недовольно смотрю.