Части ее тела - Юлия Александровна Лавряшина

обращена на первого космонавта Земли, а через него и на самого Королева, остававшегося в тени, наша страна больше не испытает. Теперь все русское, даже если это прекрасно, вызывает только раздражение, а то и неприкрытую ненависть. Я не страдаю ура-патриотизмом, и все же мне досадно от этого. За что меня ненавидеть какому-нибудь американскому Тому? Ничего плохого я ему не сделала и не собираюсь… Если честно, мне вообще нет до него дела!

Кажется, Артура тоже слегка отрезвили последние слова Бориса Станиславовича, и он заговорил уже более деловым тоном:

– Так что же это была за машина?

– Белый джип Toyota Land Cruiser, – отчеканил старик. – Я эту марку хорошо знаю… Номер, увы, не разглядел. Зато точно видел, что у него был «кенгурятник». И дополнительные галогеновые фары на нем установлены. Прямоугольные.

Откинувшись на спинку стула, Артур смотрел на него с неприкрытым восхищением. Которое я вполне разделяла: много ли нам встречалось свидетелей, которые могли сообщить столько сведений?

– Спасибо, – произнес он с чувством. – Борис Станиславович, вы для нас просто находка! Последний вопрос: что стало с котом?

* * *

Отпечатков пальцев, взятых с обнаруженных рук, в базе Комитета не оказалось. Но Артур на это особенно и не рассчитывал… Поиски кинологов тоже ничего не дали: убийца возвращался в машину, и собаки теряли след.

Другие части тела убитой девушки тоже пока никто не обнаружил. Логов велел поставить в известность полицию всего Подмосковья – парню на джипе ничего не стоило увезти их в соседние города. Москва, Мытищи, Ивантеевка, Щелково, Пушкино, даже Сергиев Посад и Долгопрудный – все были в состоянии боевой готовности и получили ориентировку на белую «Тойоту», которую видел инженер Малкин – такую фамилию носил Борис Станиславович. Но ни одного сигнала за день так и не поступило, даже пропавшую девушку никто не искал, и это просто выводило Артура из себя.

В такие дни, когда расследование прочно увязало и Логов не мог сдвинуть его с мертвой точки, ему хотелось забиться в угол и молча прислушиваться к сигналам Вселенной, которая иногда посылала их. Но Сашка настояла, чтобы он приехал на ужин: на нее снизошло вдохновение приготовить лазанью, а такое случалось нечасто, нужно было ловить момент.

По дороге к ней он чуть не уснул в «пробке» и очнулся, только заметив кривую надпись, сделанную краской на металлической створке ворот: «Сюр – иногда можно». Почему-то ему сразу увиделись ногти на отпиленной руке: на больших и средних пальцах, а также на мизинцах они были покрыты бирюзовым лаком, поверх которого восседали крошечные жуки, прорисованные с невероятной тщательностью. На ярко-желтых указательных и безымянных были тончайшими линиями выполнены полупрофили и женские силуэты.

– Сюр? – спросил он, показав фотографии Сашке.

С лазаньей к этому моменту они уже разделались, Артур не хотел, чтобы девочку стошнило в тарелку. Только Сашка и глазом не моргнула, забрала у него телефон и внимательно изучила рисунки.

– Это не сюр. – Она покачала головой. – У девушки был вкус.

– Ты считаешь? Ты сделала бы такое?

Растопырив пальцы, Сашка с разочарованием оглядела свои обгрызенные ногти:

– Куда мне…

Ему захотелось пожалеть эти несчастные тоненькие пальчики, но таких вольностей Артур себе не позволял. Все же он не был Сашиным отцом… А тому-то хотелось погладить ее ручки, согреть их в ладонях?

«Сергей Каверин», – всплыло имя, которое он старался не вспоминать. Зла на него не держал… Убили мужика, чего теперь на него злиться? За то, что ему посчастливилось встретить Оксану раньше почти на два десятка лет? Или за то, что подарил миру такую вот Сашку, без которой сейчас было бы совсем тоскливо?

Она уже с умным видом рассуждала об изящности линий, воссоздавших на ногтях убитой чей-то силуэт и контур лица, прикрытого копной волос. Едва сдерживая улыбку, Артур пытался вслушаться в слова, ведь Сашка всегда говорила толковые вещи, но почему-то его часто смешило это, словно младенец осмеливался читать ему лекцию. Слишком юным казалось ее личико с этой выступающей нижней губой, нежной кожей и прозрачной голубизной больших глаз…

Только Сашка не была младенцем, а во многих вещах разбиралась получше его.

– Понятно, что маникюрша использовала так называемые стоковые векторные иллюстрации… Просто они напомнили мне, какие уникальные рисунки некоторые художники создают простым карандашом. Я даже не о великих сейчас. Не о Микеланджело или Леонардо, куда уж… Если поближе, то у Пикассо и у Ван Гога тоже были карандашные портреты. Но и сейчас есть настоящие мастера! Ты когда-нибудь видел работы Цезаря Дель Валя? Это колумбийский художник. Нет?! Ну что ты… Он – гений. Сейчас…

И, схватив телефон, она быстро набрала имя в поисковой строке, продолжая говорить:

– Его работы – это не просто портреты… Каждый – целая история взаимоотношений человека с миром. Разных людей. И отношения разные. Вот, смотри!

На узком экране Артур увидел сморщившегося от боли и раздражения парня, зажавшего ладонями уши. А вокруг него роились буквы, не складывающиеся в слова и фразы. Он не хотел их слышать, но буквы, монотонное гудение которых Артур услышал, не исчезали. Преследовать его они будут всю жизнь…

На втором рисунке уже другой (а может, тот же самый!) парень был загнан в угол пустой комнаты. Даже не комнаты, а незапертого отсека, из которого можно было выйти в любой момент. Только этот человек не хотел наружу… Уткнувшись лбом в стену, он застыл, тоже наверняка закрыв глаза. Трудно было рассмотреть, но Артуру показалось, будто парень стоит не на земле, а чуть над ней. Он не желает иметь с этим миром ничего общего, но голова его плотно вжалась в угол. Она держит его… Горе от ума?

– Он хорош, – кивнул Артур и вернул телефон Сашке. – Тебе нравятся именно такие вещи?

– Депресняк? А тебе хотелось бы, чтоб я любовалась Линдой Хабер?

– Это еще кто?

– Канадская гиперреалистка. Она стремится к тому, чтобы ее рисунки походили на фотографии. Рисует толстеньких младенцев, собачек и счастливых чернокожих влюбленных.

Логов хмыкнул:

– Чем плохо?

– И то правда! – произнесла она издевательским тоном. – Вот подарю тебе такой примитив, будешь любоваться…

Рассмеявшись, он предложил миролюбиво:

– Вернемся к нашим… ногтям. Ты, как я уже понял, не эксперт по этой части, но, может, читала что… Такой маникюр многие мастера могут сделать?

Сашка пожала плечами:

– Никогда не интересовалась этой темой. Вот Машка тебе помогла бы…

О покойной сестре она почти не вспоминала, по крайней мере вслух, и от того, что сейчас Машино имя было произнесено так походя, Артуру стало не по себе. Уже