Секретный дневник доктора Уотсона - Фил Гровик

Я подумал о цареубийцах, отправивших на эшафот Людовика XVI и Марию-Антуанетту, и провел параллели между этими жертвами и Романовыми. Точно помню, какое уныние меня охватило, когда я думал о будущем императорской семьи, учитывая такие прецеденты.

Затем нам показали крейсер «Аврора», большевистские орудия которого были направлены на Керенского и его правительство и заставили их наконец понять, что их благородный эксперимент с демократией вскоре станет жертвой детоубийства. Холмс жестом показал Стравицкому, что не желает останавливаться. Думаю, он хотел поскорее вернуться в отведенный нам дом. У него больше не было желания продолжать экскурсию.

Бездействие вкупе с нашей головоломкой давило на моего друга и сказывалось на его настроении. В отсутствие реального продвижения в решении поставленной задачи ему требовалось хотя бы физическое перемещение. Возможно, уже был готов поезд, который унесет нас из пораженной гниением столицы. Тогда Холмс получит стимул, который ему требуется; он сможет почувствовать скорость и услышать стук колес, сможет ощутить, что мчится навстречу своей судьбе, какой бы та ни была.

Стравицкий сразу же последовал нашей просьбе, и мы вскоре вернулись в особняк, теперь фактически превратившийся в военный штаб. Повсюду сновали представители отрядов Красной гвардии и солдаты регулярной Красной армии. Когда мы приехали, Рейли ждал нас у дверей. Он вышел, чтобы поприветствовать нас и, не успели мы с Холмсом что-нибудь спросить, предупредил, что у нас посетитель, он ждет и очень хочет увидеть нас. Гость находился в бывшем помещении библиотеки. Я пожал плечами, мы переглянулись с Холмсом и последовали за Рейли.

У двери дежурили восемь человек вооруженной охраны, которые при виде нашего полковника ЧК тут же встали по стойке «смирно». Один раскрыл дверь, и Рейли жестом пригласил нас пройти первыми, а потом зашел сам.

Как только мы оказались в библиотеке, дверь за нами закрылась. Невысокий, почти лысый мужчина с короткой острой бородкой и пучками рыжих волос, обрамлявших яйцеобразную голову, поднял взгляд от книги, широко улыбнулся и быстро направился к нам. Одну руку он протягивал Холмсу, во второй держал книгу и размахивал ею. Он был похож на одного из тех сумасшедших поклонников, которые бегают за известными артистами и которых нормальный человек всегда пытается обойти стороной в «Ковент-Гардене» и прочих театрах и концертных залах.

Рейли отступил в сторону и с видимым волнением обратился к нам:

– Мистер Холмс, доктор Уотсон, имею честь представить вам товарища Ленина.

На какое-то время, которое показалось нам бесконечным, но, вероятно, заняло не больше доли секунды, когда успеваешь разве что моргнуть, мы с Холмсом остолбенели и только механически протягивали руки товарищу Ленину.

Перед нами стоял символ русской революции, причем оказался он довольно мелким. Рост мужчины составлял пять футов четыре дюйма; может, чуть больше или чуть меньше. Должен сказать, что я ни в коей мере не иронизирую, ведь я врач и не имею привычки смеяться над телосложением и ростом других людей. Мы с Холмсом с удивлением узнали, что Ленин является горячим нашим поклонником; Рейли выступал в роли переводчика.

Находясь в ссылке в Швейцарии, Ленин прочитал все мои рассказы о Холмсе и, казалось, считал прославленного детектива в некотором роде родственной душой. Он говорил своей жене и Троцкому, что мы – как раз те люди, которые нужны революции: Холмс – благодаря своему логическому уму и отсутствию лишних эмоций, а я как верный летописец, описавший его приключения. Такие способности, как у меня, Ленин очень высоко ценил, поскольку ему требовалась русская версия моей персоны, то есть хроникер революции, который описал бы ее для последующих поколений в том ключе, как выгодно Ленину.

Вождь предложил нам присесть – что мы и сделали – и стал через Рейли задавать Холмсу разнообразные вопросы о его дедуктивном методе и мнении о Скотленд-Ярде. Мой друг вежливо отвечал; казалось даже, ему льстит внимание Ленина. Но мне лично стало неуютно после вопросов о методах, используемых нашей полицией. Невольно я представил монументальное сооружение в центре Москвы с вывеской «Сибирь-Ярд». Вся эта сцена попахивала абсурдом.

Примерно через полчаса, на протяжении которых Ленин сыпал вопросами и откровенно льстил Холмсу и мне, он сказал, что ему нужно уезжать на встречу с Троцким, а затем по-настоящему удивил нас. Он протянул Холмсу книгу, которую держал в руке. Это оказалось русское издание моих работ. Ленин попросил нас обоих подписать экземпляр, что мы, конечно, сделали, причем Холмс оставил широкий росчерк, которого я никогда раньше не видел.

Ленин с таким восторгом смотрел на страницу с нашими автографами, что я вспомнил своего сына Джона: тот точно так же любовался ярко-красным игрушечным фургоном, который мы с женой подарили ему на Рождество, когда ему было пять лет. Затем Ленин осторожно закрыл книгу и пожал нам руки, после чего, гордо выпрямившись и снова превратившись в воплощение революции, покинул библиотеку.

Рейли посмотрел на нас с Холмсом, достал из кармана кителя лист бумаги и ручку и с иронией обратился к нам:

– Могу и я попросить вас оставить автографы?

Я спросил Рейли, почему он насмехается над Лениным, являясь одним из его подчиненных. Он ответил, что на самом деле Ленин в душе остается буржуа и, несмотря на всю риторику, не составляет и одной десятой каменной стены, которой является Сталин. Поскольку ни Холмс, ни я никогда не слышали про такого человека, Рейли пояснил, что Сталин родом из Грузии и по национальности он не русский. У него восточный ум, для которого типично коварство, и думает он только о власти. Также нам рассказали, что Сталин уже оценил потенциал Рейли как сильного будущего противника, и если Рейли не уберет Сталина, то Сталин определенно уберет Рейли.

Холмс хотел бы получить ответы на множество вопросов о Ленине, Троцком, Сталине и остальных, но поскольку теперь все было готово и нам предстояло вскоре уезжать, Рейли пообещал ответить только на один вопрос.

– Хорошо, – кивнул Холмс. – Что сказали Ленину о нашем пребывании здесь?

– Как вы сами видели, товарищ Ленин – ваш поклонник. Ему сообщили, что вы путешествуете инкогнито, чтобы поймать здесь вора, укравшего драгоценности. Он любит шпионский аспект.

– Вы хотите сказать, что он думает, будто мы работаем над каким-то делом? – с неверием в голосе уточнил Холмс.

– Ну а что еще вы оба могли бы делать в России, мистер Холмс? – ответил вопросом на вопрос Рейли.

Теперь события наконец стали развиваться. Рейли сообщил, что есть поезд до Перми, а там нам предстоит пересесть на другой, который идет в Екатеринбург. Нам выделили отдельный вагон, как положено по статусу крупному чину ЧК. Тот же вагон предназначался и для царской семьи на обратном пути – если мы, конечно, поедем обратно.

С одной стороны, я был очень благодарен. Холмса и меня заверили, что нас оставят одних; будет время отдохнуть и поразмышлять.