Византийский узел - Александр Забусов

– А что тут непонятного, если уж напрямую разговор пошел, прости, конечно, но я, в отличие от твоих бобиков, задницу тебе не лижу и лизать не собираюсь. У тебя дружина для защиты княжества, и у меня для того же. И ты знаешь, что, в отличие от некоторых твоих, я тебе завсегда плечо помощи подставлю и серебра-злата, земель дареных не спрошу. Не нужно мне это все. И на посулы ничьи не пойду. Теперь понял? Ведь и раньше обо всем сам догадывался, от меня, наверное, услышать захотел.

Помолчали.

– Как там боярыня твоя поживает?

– Спасибо. Дочь у нас, почитай, уже два года ей.

– Наследник нужен, у меня уже двое сыновей.

– Для меня это не цель. Парня видел, что со мной к тебе пришел? Мишкой зовут. Смену себе ращу.

– Как так? – удивился князь.

– А вот так. Я не князь, за удел не держусь. Мне на смену не обязательно сын прийти должен, главное, чтоб дело знал да дураком не был.

– Вот я и говорю, странный ты. Ладно, засиделись с тобой, идем трапезничать.

– Прости, князь, не в обиду, отпусти меня. Скоро ночь, а мне еще к свату заглянуть нужно. Обещал.

– Ха-ха-ха! Какой же ты все-таки, не похожий на других. Те бы за счастье почли… Ха-ха-ха! Ладно, иди уж, занимайся делами. Завтра после полудня жду у себя. Завтра и решение приму.

– Буду.

– Постой! – поколебавшись, задал мучивший вопрос. – Как думаешь, печенеги в набег придут?

– Нет. Обескровил я их. Может, в следующем году, а в этом, разведка донесла, не придут.

– Все, иди.

Выйдя из княжьего терема, Монзырев наткнулся на ведущих беседу с гриднями Андрея и Мишку. Заметив его, оба, простившись с новыми знакомцами, направились боярину навстречу.

– Ну как? – задал вопрос Андрей.

– К верху каком, завтра все решится. Мишаня, лошадей веди.

– Сейчас приведу, батька.

Оставшись вдвоем, Андрюха поделился услышанным:

– Не все тут гладко, Николаич. Здесь, как и у нас в будущем, боярство поделено на две партии. Одна за поход ратует, другая склоняет князя к тому, чтоб к границам идти, мол, печенеги набегом придут, землю родную защищать надо. В самом городе полно пришлых греков. Я так думаю, идет банальный подкуп местных «депутатов», то бишь думных бояр. Короче, распоясались агенты влияния.

– Это я уже понял по некоторым вопросам и высказываниям князя.

– Сейчас-то куда?

– К Ставру. Звал.

– Ты понимаешь, сват, я, конечно, грешен, но ведь эти-то подлецы прямо толкают князя на то, чтоб не вмешивался в политику Киева. Отделался бы посылом в войско киевского князя боярского ополчения. Пусть, мол, идут в поход те бояре, которые согласятся воевать в землях чужестранных. И мотивация есть – печенеги. К ним не подкопаться. Две весны тому я к Святославу со своей дружиной ходил, с двумя старшими сыновьями. Восемьдесят городов на Дунае и задунайских землях мы тогда взяли. Шли по землям болгарским достойно, без грабежей и насилия, князь запретил, все ж братья славяне. В Переяславце обосновались, думали ну все, конец войне. Князь готов был принять вассальные обязательства болгарских боляр. А тут печенеги в спину ударили, подкупили ихних вождей византийцы. Видимо, много злата отвалили, напали те на Киев. Одна из орд по земле черниговской прошлась, ну это тебе известно. Стар я стал, а так хочется Византийскую империю за вымя пощупать. Молодым самое время в поход пойти, а они золото византийское в своих сундуках пересчитывают. Эх, куда мир катится?

– Я тоже столкнулся с этим, Твердятич.

Монзырев обстоятельно поведал обо всем, что произошло в его вотчине и почему он здесь со своей дружиной.

– Значит, и к тебе подбирались? Что ж от княжества отказался? – лыбясь, Ставр косо глянул на Монзырева, разлил по чашам хмельной мед.

– А зачем ты со Свяитославом в поход ходил? – сделал глоток Монзырев. – Во-от! Главное для нас с тобой – единство помыслов и действий. А опасность для Руси сейчас с юга идет, Византия, Булгария, печенеги. Вся срань оттуда прет, и воевать нам выгодно сейчас на чужой территории, и княжества новые нам сейчас не нужны.

– Давай.

Выпив, перекусили слегка. Монзырев давно уже утолил голод, сидели они с Твердятичем у того в горнице, расположившись за столом у стены, украшенной шкурами и рогами диких животных, с развешенным по ним всевозможным оружием. Была поздняя ночь, и даже боярская челядь разошлась почивать.

– Значит, в круг княжих ближников входят предатели? – задал вопрос Анатолий.

– Ну, зачем так сразу и предатели. Нет. Просто здесь затронуто противостояние княжьих столов и интересы многих, как они понимают политику, совпали с интересами Константинополя. Ну, а уж коли за это еще и деньги плачены, так и вообще прибыль всему. Ты думаешь, сам князь не понимает этого? Надоело ему голову склонять перед Святославом, будто Чернигов не ровня Киеву.

– Ты-то сам на чьей стороне?

– А ты как думаешь? Я своему князю вассальную клятву давал, я боярин его, такой же, как и ты.

– Так чего ж тогда ерепенишься?

– А время сейчас такое, что Святославу помочь треба. Ладно, поздно уже. Что мы все о делах? Ратмира я сегодня так и не увидел, домой к батьке не пришел. Что это он?

– Завтра придет. Ты мне гридня молодшей дружины отдавал. А сейчас он сотник, у него люди в подчинении, и пока он не обустроит их, не придет. Извини, приучен так.

– Ага, отрадно это. Значит, отрочество кончилось, наступает зрелость.

– Значит так.

– Ну, а невестка моя как там поживает?

– На сносях она. Скоро очередной раз дедом будешь.

– Шо, правда?

– Не вру.

– Так чего ж ты молчал?

– Ага, я на порог, а ты не о родных, ты о делах сразу заговорил.

– Давай, сват, выпьем за моих младшеньких.

– Другой бы спорил, а я ни грамма.

Маятник качнулся и завис в том положении, которое предполагал Монзырев ранее. Бояре черниговские сказали свое слово, и князь Вратислав согласился с ними.

Дружина черниговская будет стоять на землях своих, ожидая набег кочевых орд, боярам поместным, кои изъявят желанье сходить в поход под дланью великого князя Киевского, препон не чинить. Охотникам сим, дорогу к воинству Святославову пусть каждый осиливает за свой кошт, за действа свои в походе ответствует не перед князем своим, а лишь пред богами, кои удачу в деле ратном каждому свою измыслят.

Узнав о приговоре по походу князя и бояр, Монзырев не удивился и даже не расстроился. После полудня, как и было велено, отправился в палаты княжеские.

Князь в молчании встретил боярина, на приветствие лишь скупо кивнул. Помолчали оба.