Бог Ярости - Рина Кент

остановиться. Это прекрасный образец старшего брата Глин. Также известный как засранец Брэндон.

В моем доме.

Я вхожу внутрь, нарочито медленно, не сводя с него глаз. На секунду его глаза расширяются, как будто он не хотел видеть меня в моем собственном гребаном доме.

Рад разрушить твои надежды, цветок лотоса.

Он одет в белую рубашку на пуговицах, заправленную в брюки цвета хаки. Хаки. Господи. Он такой чопорный и правильный.

Тем больше причин испортить этот образ. Посмотреть, что на самом деле скрывается за его отстраненной личностью и образом помешанного на контроле.

Я останавливаюсь на небольшом расстоянии от него.

— Итак, что это тут у нас, блять, такое? Лотос заблудился?

Его выражение лица не меняется, он имитирует идеального робота, но потом поднимает руку к затылку и оттягивает волосы. Сильно. Как будто у него есть претензии к собственным волосам.

Вот так, цветок лотоса. Разрушайся для меня.

Ситуация забавная после того дерьма, которое он вчера устроил, поэтому я использую свой угрожающий тон.

— Это он обидел нашего Килла, Гарет?

Глин наблюдает за мной с чуть подрагивающими конечностями, ее глаза перебегают с меня на ее слишком напряженного брата.

Она знает меня не так давно, но даже она наслышана о моей печально известной репутации и склонности сначала бить, а потом задавать вопросы.

Хотя на этот раз я сначала спрашиваю.

А ее брат тоже слышал обо мне? Интересно, что он обо мне думает, а я никогда не задумывался о том, что думают другие люди.

Но цветок лотоса — это золотой мальчик, который больше скрывает, чем показывает, и я жажду любой крошки, которую могу получить.

Не то чтобы он как-то облегчал эту задачу.

— Нет, — говорит Гарет. — Брэндон и Глиндон привезли его сюда. Они нашли его недалеко от своего кампуса. Чтобы узнать больше информации о том, кто это сделал, нам придется подождать, пока Киллиан очнется.

— Вот как? — мое внимание по-прежнему приковано к Брэну, который в этот момент практически рвет на себе волосы. — Ты сам нес этого ублюдка Килла? Я думал, ты изящный лотос, но, возможно, ты сильнее, чем кажешься.

— Я ухожу, — его голос срывается на полуслове, когда он опускает руку и фальшиво улыбается сестре. — Хочешь пойти со мной, Глин?

— Нет, я останусь на ночь, — говорит она и опускает взгляд на Киллиана, который беззаботно дремлет.

Спасибо за твою услугу, кузен.

Если бы не он, брата Глин не было бы здесь.

Может, в будущем Киллу стоит чаще получать травмы, поработать над укреплением иммунитета и все такое.

Брэн хмурится, но кивает.

— Позвони мне, если что-нибудь понадобится.

Затем он разворачивается и направляется к двери, пропуская Гарета, а не меня.

Кто-то прикладывает массу усилий, чтобы сделать вид, что меня здесь нет.

Призыв к действию звучит через десять гребаных секунд.

Я выскальзываю следом за ним, не потрудившись ничего сказать Глин и Гарету.

Брэн уже ускоряет свои широкие, контролируемые шаги по коридору, голова прямо, плечи напряжены. Как тогда, когда он поцеловал Клару.

Я догоняю его и иду рядом с ним.

— Если ты хотел меня увидеть, тебе следовало просто сказать мне, и я бы провел для тебя экскурсию.

— Не надумывай, — он смотрит вперед, как гребаный робот. — Я здесь из-за своей сестры и ее парня.

— Без разницы. И все же, не хочешь экскурсию?

— Нет.

— Как насчет ужина?

— Нет.

— А выпить?

— Нет.

— У тебя есть другое слово в твоем моносложном лексиконе мудака сегодня вечером?

— Нет, — говорит он почти на автопилоте, и я встаю перед ним.

Он почти врезается в меня и поэтому вынужден резко остановиться, его кадык поднимается вверх-вниз, а я не могу не смотреть на это великолепное адамово яблоко. Мне хочется укусить его.

Сильно.

Может быть, даже до крови.

Красный цвет будет чертовски красиво смотреться на фоне его бледной кожи.

Он отступает назад быстрее, чем я успеваю моргнуть.

Несмотря на то, что он на пару дюймов ниже, ему удается смотреть на меня сверху вниз с той снисходительностью, которую он носит, как броню.

— У тебя аллергия на рубашки или что-то в этом роде? Почему ты всегда полуголый?

— Потому что я выгляжу чертовски привлекательно, и мне жалко это скрывать. И еще, значит ли это, что ты оценивал то, как я выгляжу?

— Ерунда. Невозможно не заметить твою постоянную наготу.

— Постоянная нагота. Господи. Остынь, чувак. Ты говоришь как судья в суде.

— Я тебе не чувак, — он делает ударение на этом слове, как будто это оскорбление, и начинает идти мимо меня.

Я снова встаю у него на пути, и он останавливается. От него исходит аура сокрушительного презрения, которая лижет мою кожу, когда он засовывает руку в карман и испускает прерывистый вздох.

— Что?

— Почему ты не ответил мне сегодня? Ты не видел мои сообщения?

— Я ясно сказал тебе, чтобы ты перестал меня доставать.

— Но я не перестану. Я остановился после… ну, знаешь, твоего публичного поцелуя с Кларой, которую ты явно специально попросил прийти в это конкретное место в это конкретное время. Что ты пытался доказать, цветок лотоса? Потому что, как мне показалось, ты возбудился, когда смотрел на меня. А не на нее.

В одну минуту я стою на месте, а в следующую он пережимает мне трахею рукой, толкая к ближайшей колонне.

Моя голова ударяется о твердый камень, и в черепе вспыхивает боль, но я ее не чувствую.

Не могу.

Не сейчас, когда его глаза пылают яростным синим огнем, диким и таким неконтролируемым.

Сдаюсь, это самый сексуальный взгляд, который я когда-либо видел.

— Послушай меня, ты, толстый ублюдок. Я слишком долго терпел твои глупости, но хватит. Ты мне не ровня, не друг и не что-то среднее между ними. Так что ползи обратно в свою дыру и перестань находиться в моем гребаном пространстве, иначе я тебя раздавлю.

— Говори со мной грязно, малыш.

Он рычит, и я утыкаюсь лицом в его лицо, стирая несколько сантиметров, разделяющих нас. Я мог бы легко оттолкнуть его руку, но мне нравится это давление.

Мне нравится, что он потерял контроль над собой настолько, что перешел к физическому воздействию. Так близко и лично.

— Так она тебя называет, да? Детка. Нет, это менее гламурная версия. Малыш. Скажи мне честно, у тебя встал из-за того, что ты ее целовал, или из-за того, что у меня встал на тебя? Нехорошо смотреть на стояк парня, когда ты целуешь свою девушку, тебе не кажется?

— Николай, — снова рычит он, звук мужественный и чертовски вкусный.