Укради меня - Анель Ромазова

что завлекаюсь на весь этот мужественный сгусток. Обольстительный гад. Тот самый, с яблоком из библии. Даю словесный бой, чтобы немного смазать самовлюбленную ухмылку.

— Попрактикуюсь, с тем, кто этого достоин. Получу от этого огромное удовольствие, — я кривляюсь и томно закатываю глаза.

— Язва. Настучать бы тебе членом по губам, за такие слова.

— Хам! — парирую и загружаю чашки в машину.

Саша, пренебрежительно качнув головой, отписывается в ватсап, что мы в порядке, а дети спят. Роман присылает в ответ, что вернется где — то через час, как только жену переведут в послеродовую. Повезло Милане, заботливый муж попался. Стены в их квартире неприкрыто кричат о семейном счастье. Сплошняком увешаны фотографиями, от которых рождается вера, что не все браки безнадежны.

Закончив уборку в зале, совмещенным с кухней, иду, проверить детей. Они умилительно сопят на двухъярусной кровати. Никита сверху, а Вика снизу. Поправляю одеяла и выключаю ночник. Оставив дверь в коридор приоткрытой, уже поворачиваюсь к ванной и натыкаюсь на Сашку.

Между нами что — то щелкает. Стоп — игра. Стоп — время. И..по всем признакам… До свиданья, разумные мысли.

Саша задерживается тяжелым взглядом и горячим что ли. Мне становится невыносимо жарко. В этой квартире ощущается особая энергетика. Воздух наполнен сладко — приторным возбуждением. Чем больше нахожусь — тем больше заряжаюсь. Коротко лизнув сухие губы, хватаю полотенце с его плеча и бегу.

— Я первая.

— Нечестно, Киса, стань в очередь.

Дергает меня из дверей. Я толкаюсь и протискиваюсь в узкий просвет. Между нами завязывается борьба. Саша отбивается в полсилы, только руками блокирует проход. Это весело, а еще…

Когда мне удается поднырнуть. Он в наклоне цепляет поперек талии и отдирает от косяка. Мы буквально заваливаемся внутрь.

Нейтрализовав меня, усадив на стиралку. Держит одной рукой, другой плотно прикрывает дверь.

— Что ты делаешь? — возмущаюсь громким шепотом.

— Тише, — коротко пробивает.

— Зачем запер? — не унимаюсь я и спрыгиваю. Саша подкидывает обратно и начинает раздеваться.

— Сама напомнила. Я в суматохе забыл про твое воспитание.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он поворачивается спиной, я понимаю, в чем здесь дело. Там красивущая детская абстракция. Ядовито — розовым маркером, с крупными блестками всех цветов радуги.

— Смоешь — поставлю галочку.

— Жалко, красиво смотрится. Особенно, бант на принцессе, — дерзко подхихикиваю. Во мне хлещут бурные овации, в честь маленькой девочки, разрисовавшей непомерную брутальность.

— Это был единственный способ заставить ее, помолчать хоть десять минут.

Саша мочит край полотенца и подает. Машинка глухо покачивается подо мной, выполаскивая белье.

Оттираю, якобы не нарочно, задеваю кончиками пальцев россыпь мелких родинок под лопаткой. Провожу пару линий, соединяя. Они как созвездие.

Саша откашливается и резко разворачивается. Я прячу взгляд, пойманного с поличным, преступника.

— О, Кис. Да ты завелась, — с чего он так решил. А у меня, спорить, нет никакого желания.

Стоит возмутиться и хоть что-то предпринять, но слишком уж приятно сказывается близость сильного и внушающего трепет тела.

Казалось бы, ничего сложного. Выставить руки вперед, оттолкнуть и уйти. Не могу. Колебания под ягодицами разносят волнующие ощущения.

Поворот барабана. Гул стекается от самых икр к низу живота. Саша в нескольких сантиметрах и вовсе эти ощущения множит.

По наивности и любознательности увлекаюсь бзиком, довести до конца.

Правило я не нарушаю. С заданием справилась, могу получить свой поощрительный приз. Даже не так, мне жизненно важно, получить его.

Расплющив ладошку у Саши на груди, слегка сдавливаю. Кожа пружинит, и под ней перекатываются мускулы. У него учащается дыхание. Мое, как порывистый ветер перед грозой.

Я продолжаю. Сжимаю, растягиваю. В этом что-то есть. Я на него так же действую.

Рыкнув, он набрасывается. Вжимается между бедер. Целует.

О, мой, бог!!

Вылизывает мой рот. Жадно — жадно. Содрогаюсь от той силы впечатлений, которой меня внезапно придавливает. Потерявшийся стыд возвращаться и не думает.

Язык разгуливает по губам, потом снова бьется внутрь. Тонкие леггинсы, нисколько не мешают, прочувствовать качества его эрекции. Твердость. Жар. И впечатляющий размер. Я помню, как выглядит его достоинство. Память, выбросив этот слайд, раззадоривает еще сильнее. Он таранит своей дубиной в штанах по промежности. У меня, только что искры не вылетают, при каждом толчке.

Впечатление странное. Мне не страшно. Мне волнительно. Кажется, я умру, если он так продолжит. И умру наверняка, если он остановится.

— Еще, Сашечка, еще, — он, и без моих советов, прекращать, не собирается. Целует и целует. В голове бегущей строкой одно слово.

Хочу. Хочу. Хочу. Хочу…

Чего хочу?

Думать, я просто не способна. Стиралка подо мной разгоняется в пляске, выдывая свои тысячу оборотов на отжим.

Хочу и точка.

В грубой ласке, его руки под футболкой, разминают грудь. Прижимает и прокручивает бусины через лифчик. Настраивает неведомую мне волну. Ловит как на радиоприемнике. Фоновый бит колотится по всем нервным клеткам. Из меня неконтролируемо рвется несвязный хрип.

Еще. еще…ЕЩЕ!!!

Губы путешествуют по моему горлу и возвращаются в поцелуе, после каждого вскрика.

Случается конец света. В прямом смысле. В момент кульминации этой вакханалии. Не выдержав напряжения, с громким хлопком, перегорает даже лампочка. Уже в полной темноте пропеваю стоном все гласные. Между ног все сжимается и выталкивает обильную порцию влаги. Последний диодный проблеск. Последнее:

— ДАаа!!

Я падаю ему в руки.

— С почином, Кис. Ты, только что кончила, — режущий бас приходится в мою макушку.

Миф о моей уникальности мысленно летит в мусорку. Аллергия вычеркивается из анамнеза. Не быть мне знаменитой, даже таким спорным путем.

Я…. только что….кончила. Это…было. волшебно.

Вроде понятно, но доходит с трудом. Осознается, еще хуже.

В коридоре слышатся шаги. Дверь открывается, просачивая тонкую полоску света. Мы замирам глазами на мелкой фигурке.

Пощелкав выключателем и не добившись результата, Никита шуршит и тянет по полу подставку для унитаза. Мы даже не дышим, чтобы не выдать свое присутствие. Он стучит крышкой, долго журчит ручейком. Кряхтит и волоча тапочки по полу, уходит обратно.

Я хоть и давлюсь смехом в Сашино плечо, но претензию все равно выговариваю.

— Ты что щеколду не закрыл? Мы же могли, ребенку психику сломать.

— Порно заезд на стиралке в мои планы не входил. А Жигуновским детям, поцелуем, кукуху точно не свернешь.

От захлестнувшего стыда. Прям не знаю, куда себя деть. Он трогал мою грудь. Я только что испытала оргазм на стиральной машине. И нас чуть не застукал чужой ребенок, оставленный, между прочим, на попечение. Да уж, Скворцова, падать еще ниже, просто некуда.

— Почему вокруг ЭТОГО, столько шума. Ничего особенного. — фикаю и вру так бесстыже. А у самой, все внутренности как тягучий