Сумеречный ветер - Ольга Коротаева

На Окару смотрели со всех сторон совершенно чужие лица, которых она не узнавала. Привычный мир стал чужд, и ей не было в нем места.

– У меня все будет хорошо, – прошептала девушка и с усилием улыбнулась.

«Они обязательно будут целовать подол моего платья, вымаливая прощение, не будь я Окара Тоберон, изгнанная отцом и матерью!» – дала она себе зарок. Вот и цель.

Девушка огляделась и с высокомерием королевы сухо кивнула:

– Я особенная! Не зря меня выбрали жрецы.

Высоко подняв голову, она пошла сквозь расступающуюся толпу.

С просьбой доставить ее до имперской гавани Окаре пришлось обратиться к императорской обслуге, встречающей и провожающей гостей. Никто из знакомых не изъявил желания подбросить Окару, а самой напроситься к ним в попутчики не позволила гордость. Прислуга, безусловно знавшая о шатком положении девушки, не посмела ей отказать, дабы в будущем не впасть к ней в немилость. Они благоразумно верили, что с богатеями ни в чем нельзя быть уверенными наверняка, и от греха подальше выделили ей одну из своих гондол и мага-гондольера.

Будущее пугало Окару, и мрачные думы прямым ходом привели ее в контору найма. Там никого не волновало ее высокородное положение, лишь то, что она могла предложить. Коль пришла, значит нужна работа. Старика не впечатлило ни дорогое платье Окары, ни она сама.

Дедок, развалившийся за письменным столом, бросил безразличный взгляд на вошедшую девушку и продолжил ковырять кончиком пера в желтых гнилых зубах.

– Мне нужна работа, – прямо с порога высокомерно заявила Окара.

Мазнув по ней рассеянным взглядом, будто перед ним была обычная простолюдинка, управляющий почесал пузо и продолжил важное дело – ковыряние в зубах. Он не спешил подняться из-за стола и склониться перед гостьей в поклоне, он не заверял, что с ее приходом его жизнь стала светлее. Совсем неважно, насколько это соответствовало действительности, Окара привыкла к такому приветствию.

Шагнув к столу, она вознамерилась сообщить управляющему о своих высоких требованиях к нанимателям, но поперхнулась и прикрыла нос ладонью. От кислого запаха, витающего в воздухе вперемешку с затхлой сыростью, у нее противно сжался желудок. Съеденное на завтрак просилось наружу. На столе дедка стояла тарелка с курицей синюшного оттенка, а возле нее лежала горстка квашеной капусты. Другого не стоило ожидать от человека с низким статусом и никчемной должностью.

«Вот кто по доброй воле захочет находиться в таком убогом помещении более десяти минут?» – искренне недоумевала девушка, рассматривая давно не мытый пол. Стены в конторе по найму были не чище. Их украшали темно-серые разводы, словно кто-то давно решил вымыть стены, но передумал. Причем оттирали той же самой тряпкой, которой сначала мыли пол.

Невзрачные, проеденные молью гобелены добавляли убогости конторе, но управляющего это, кажется, нисколько не смущало. Из мебели в комнате был один громоздкий деревянный стеллаж. На покрытых толстым слоем пыли полках лежали тряпки, железяки непонятного назначения, пожелтевшие бумаги, стояли два чугунка и стопка помятых медных чашек. На окнах серыми пятнами, словно паутина на чердаке, висели не первой свежести тряпки в живописный желтый горошек.

– Повтори, что ты там сказала? – закончив раскопки в зубах, поднял глаза управляющий.

«И с этим ужасно необразованным простолюдином мне придется общаться?!» – оторвавшись от горьких раздумий, возмутилась Окара.

– Я пришла к вам в поисках работы, – великодушно напомнила ему девушка и самоуверенно сообщила: – Умею играть на арфе, в совершенстве знаю несколько языков, могу организовать банкет для двухсот человек, обладаю хорошим вкусом и чувством стиля – могу стать незаменимой помощницей. В обмен на мои услуги работодатели должны выделить мне гостевые покои, обеспечить горничной, платить…

Девушка высоко оценивала себя. Она говорила, говорила и говорила, а поток ее требований не думал уменьшаться. Управляющий очень скоро устал слушать Окару, и на его лице отразилось уныние. Его отвлекли от любимого дела – бездельничества, что сильно испортило и без того никудышное настроение. На фразе «Цветы! Мне должны каждое утро приносить свежие цветы в комнату», он перебил девушку.

– В работный дом прислугой пойдете? – посмел предложить ей вредный старикашка.

– Кем?! – не поверила услышанному Окара.

Не может быть, чтобы ей предлагали устроиться в бордель. Совсем очумел?

– Не смотри на меня так. Никто силой тебя не погонит туда, – выпрямился на стуле управляющий, и его цепкий взгляд задержался на ней. Щеки девушки пылали от возмущения. – В работном доме оплата приличная, и потому постоянная текучка. Поработали месячишко прислугой и на повышение идут ночными жрицами. Я многое в жизни повидал, но чтобы воркория отказала самому бессмертному – впервые. Оно того стоило?

В его голосе не было осуждения, щепотка любопытства и легкая нотка сожаления.

– Вас не касается, – стараясь унять паническую дрожь в голосе, гордо отрезала Окара.

Слухи уже донеслись и сюда.

– Жалко мне тебя, дуреху. Отец от тебя отрекся, а ты продолжаешь верить, что все осталось по-прежнему. Забудь, как раньше было, этого больше не будет, – смягчился старик. Он только с виду выглядел безучастным к нуждам и страданиям других, на деле любого заплутавшего бедолагу старался пристроить. – Ни один достопочтимый ворк или уважающий себя хард не возьмет тебя в услужение. Твоя репутация растоптана.

Управляющий пододвинул к себе графин с мутной водой и, выплеснув на пол из стакана заплесневелую заварку, налил воды.

– На, пей, – протянул он Окаре стакан.

– М-м-м… не хочу, спасибо, – брезгливо глядя на мутную жидкость, отказалась она. Окара лихорадочно соображала, что делать дальше, но выхода не видела и жалобно обратилась к тому единственному, кто сейчас мог ей помочь. – У вас совсем ничего для меня нет?

– Дай подумать, – проворчал старик и вышел из-за стола.

Подошел к окну, отдернул тряпку и задумчиво вгляделся вдаль. Девушка со своего места видела, как мерно покачивались длинные мачты кораблей. У гавани пришвартовалось около сотни бригантин.

Управляющий хлопнул себя по бокам, привлекая внимание Окары, и радостно огласил:

– Пойдешь сокетом на корабль. Никто не сможет отказать тебе в твоем праве служить на благо империи. Заодно мир посмотришь.

– У-у-у м-м-меня слабая магия, – попыталась возразить девушка, не в силах поверить, что ей придется драить палубу.

Еще утром прислуживали ей самой.

– Кому она нужна? Бессмертные сами управляют буреносцами, – отмахнулся управляющий и устремился к столу. По пути он сцапал с полки стеллажа пожелтевший лист, взяв в руки перо, быстро начеркал короткую заметку. Разобрать буквы Окара не успела. Старик сложил листок пополам, и тот, вспыхнув дымком, растворился в воздухе. – Ждем ответ. На свадебный обряд бессмертного собралась целая флотилия, думаю, кто-нибудь согласится принять тебя на борт.