Лучший мужчина Нью-Йорка - Триш Уайли

– Молодец, можешь теперь всегда меня избегать, всего пару дней назад я только об этом и мечтала. – Помолчав несколько секунд, она продолжила: – Я отлично понимаю, что ты не хочешь ничего обсуждать, но знай, скорей в аду начнут продавать мороженое, чем я снова с тобой заговорю.

Глубоко вздохнув, Даниэль замер на месте. Неужели она обиделась?

Покачав головой, он пошел к себе. Они годами спорили, но слова никогда ее не ранили, так неужели сейчас ранило молчание?

Почему-то вдруг почувствовав себя виноватым, Даниэль закрыл за собой дверь и сразу же уставился на гордо стоявший прямо посреди стола инородный предмет.

Когда Джи наконец-то снова поднялась, он ждал ее у двери, вертя в руках свою находку.

– Моя кружка?

– Да.

– Я тебя ненавижу.

– Я знаю.

Вырвав у него кружку, Джи вошла к себе и захлопнула дверь, но Даниэль и не подумал сдвинуться с места.

Четыре, три, два…

Дверь снова открывалась.

– И знаешь, что я ненавижу больше всего?

– Что сама не додумалась до выходки с лифтом?

– Ненавижу, что тебе так легко удается выводить меня из себя.

– Это врожденный талант.

– Обычно я нахожусь в полной гармонии с самой собой и миром вокруг, какие бы сюрпризы он мне ни преподносил. Но стоит тебе лишь появиться на горизонте с невозмутимым видом, как я сразу же начинаю сходить с ума! Особенно теперь, когда знаю, что вся твоя невозмутимость – одна сплошная бравада.

Даниэль невольно улыбнулся, и Джи недоверчиво на него уставилась:

– Неужели ты даже сейчас не угомонишься?

– Вряд ли.

Просто невероятно, как она красива, когда злится. Яростно горящие глаза, страстная натура, разворачивающаяся во всей красе… А ведь раньше ему лишь изредка удавалось увидеть ее истинную суть, и теперь, даже несмотря на то что и сам мог сгореть в разбуженном огне, Даниэль не мог ею налюбоваться.

– Не начинай, – предупредила Джи.

– А что я начинаю? – улыбнувшись еще шире, уточнил Даниэль.

– Сам знаешь.

– Может, тогда пойдем ко мне и доведем все до конца?

– У нас не те отношения.

– Все можно изменить.

– Просто потому, что мы попытались подружиться, еще не значит, что…

– По-твоему, это так называется? – Даниэль недоверчиво приподнял бровь. Разве можно быть такой наивной?

– Я…

– Еще скажи, что ни разу об этом не думала.

Джи открыла рот, закрыла и лишь затем сумела выговорить:

– О чем мы вообще говорим?

– А то ты не понимаешь.

– То есть о сексе. – Она нахмурилась. – С тобой…

– Я говорил о поцелуе на станции, но если ты хочешь сразу перейти к сексу…

– Я об этом не думала, – соврала Джи.

Даниэль покачал головой:

– Мы же уже выяснили, что ты совсем не умеешь врать, так к чему опять начинаешь?

– То есть сам ты об этом думал?

– Если ты о сексе…

Джи прищурилась.

– Если ты не заметила, то я парень, так что, разумеется, я об этом думал.

– И?

Даниэль постарался небрежно пожать плечами, надеясь, что по нему не заметно, что он начинает возбуждаться от одного этого разговора.

– По-моему, когда два человека так искрят, у них может получиться сногсшибательный секс. Как, по-твоему?

– Наверное… Да… Нет… То есть я хочу сказать, что не слишком разбираюсь…

– В сногсшибательном сексе? – Даниэль в очередной раз вспомнил, как она лежала под ним на диване. – Советую попробовать.

– Вообще-то я не это хотела сказать.

– Уверена?

– Может, хватит уже?

– А что я такого делаю?

– Смотришь на меня как мужчина на женщину.

– Довольно сложно смотреть на тебя иначе. – Даниэль пробежался взглядом по соблазнительному телу, уделив особое внимание груди.

– Не веди себя так, словно мы уже два раза ходили на свидания.

– Мы три раза пили кофе.

Джи громко выдохнула:

– Кофе и свидания это не одно и то же.

Почувствовав, что больше не в силах сдерживаться, Даниэль шагнул вперед:

– Знаешь, тот поцелуй на станции, думаю, это далеко не все, на что мы способны.

– Денни, перестань. – Теперь в ее голосе слышалась не угроза, а просьба. – Я и ты? Огромная ошибка.

Даниэль ухватил ее за руку:

– Кого ты пытаешься убедить? Меня или себя?

Но прежде чем Джи успела ответить, Даниэль отпустил ее руку и осторожно взял ее лицо в ладони, и она сразу же облизнула губы в предвкушении, но в ее глазах все еще светилась неуверенность, и Даниэлю нестерпимо захотелось развеять все ее сомнения.

Он медленно потянулся к ней губами, но Джи сама резко подняла голову, так что их губы соединились раньше, чем он сам ожидал, и его тело сразу же пронзил мощный разряд электричества. На мгновение Даниэль замер, сдерживаясь из последних сил и все еще пытаясь целовать ее нежно и мягко, вместо того чтобы наброситься с необузданной страстью и целовать часами напролет.

Сначала в губы, а потом…

Если б Даниэль только знал, что поцелуи Джи в сто раз приятней любых других поцелуев, то они перешли бы к ним гораздо раньше.

Стоило их языкам только соприкоснуться, как где-то в глубине ее горла родился стон, и Даниэль впитал его в себя, радуясь, что, пока Джи спокойно стоит на месте и позволяет себя исследовать, он может полностью себя контролировать. Но как только ее руки легли на его живот и начали свое собственное исследование, ему стоило огромных усилий, чтобы сохранить контроль над собственным телом.

Сходя с ума от желания, Даниэль все же сумел с собой справиться и лишь чуть сильнее прижал ее к двери, борясь с настойчивой потребностью прикоснуться к ее груди, но ограничился лишь тем, что обнял ее за талию. Секунды сливались в минуты и растягивались в бесконечность, а поцелуй все длился, пока их губы и языки знакомились, настойчиво лаская друг друга.

И в конце концов именно Джи, которой следовало бы забыть обо всем на свете в его руках, первой заметила опасность.

– Денни… – выдохнула она, разрывая поцелуй. – Лифт…

Только сейчас услышав, что кто-то действительно сражается со своевольной решеткой, Даниэль слегка отстранился. Все равно, зная характер решетки, можно смело рассчитывать еще не пару минут уединения.

– Денни, мы не одни здесь живем.