Леди из нержавейки - Галина Куликова

— Что вам от меня нужно?!

— Мне? — Левка беспомощно огляделся и увиделзапыхавшегося Гошу.

Тот стоял в пяти метрах позади него и пытался сообразить,как ему себя вести, чтобы отработать обещанный остаток гонорара.

— Что вам нужно? — снова выкрикнула Анжелика, итогда Гоша приблизился широким шагом и сказал:

— Это мне от вас нужно! А не ему. Ему наоборот — ничегоне нужно. А мне нужно — ого-го! Мне нужно пятьдесят рублей.

— Дебил! — процедил Левка и в сердцах махнул в егосторону рукой:

— Пошел к черту!

Решив, что именно теперь настало время изображатьповерженного врага, Гоша повалился на землю и забился в судорогах.

— Я ничего вам не сделаю! — проникновенно сказалЛевка, снова повернувшись к Анжелике. — Просто я стоял возле клиники,увидел красивую грустную девушку и вот… решил познакомиться. Извините, еслинапугал.

— Как это у вас получается? — спросила Анжелика ипоказала на Гошу дрожащим пальчиком. — Вы делаете руками так, — онавзмахнула, изображая Левкин жест, — и люди сразу же отключаются.

— А… это! — пробормотал Левка, не зная, что бытакое соврать. — Ну… видите ли. Я и сам не понимаю, отчего это происходит.Наверное, я скрытый медиум.

— И давно это с вами? — заинтересовалась Анжелика.

Просветленная физиономия Емельянова развеяла ее опасения, аего чистые голубые глаза довершили дело.

— Не то чтобы давно. Год назад меня стукнуло током,когда я занимался э-э-э… припаиванием… паянием… припайкой в общем. Я припаивалпровода, и меня стукнуло. Я ученый, — брякнул он.

— Боже мой! У вас, вероятно, открылись паранормальныеспособности. Я сама медсестра, но никогда не сталкивалась ни с чем подобным таквот… Прямо на улице.

— А что, если нам с вами выпить кофе? — взял быказа рога Левка. — В кафе? По чашечке, а? Я расскажу вам все подробно. Можетбыть, вы посоветуете, что мне с этим делать. У вас такой… проницательный вид.

Это было лучше, чем комплимент. В самом деле: какой женщинене хочется быть проницательной! Через полчаса они уже сидели в кофейне иболтали, словно старые друзья.

— А что вы делали у нас в клинике? —поинтересовалась Анжелика. — Ваша внешность кажется мне очень приятной.Она не нуждается в коррекции!

Емельянов немедленно порозовел и расцвел, словно мак.

— В клинику меня послал друг. Ваш доктор Соловейчикзвонил ему домой и сказал, что им кто-то интересуется.

— Доктор Соловейчик?! — воскликнула потрясеннаяАнжелика. — А вы в курсе, что с ним случилось?

— Какое-то несчастье, — пожал плечами тот. —Очень жаль.

— Не какое-то несчастье, — понизила голосАнжелика. — Его убили!

Ни у одного ее знакомого не было внешности, столь внушающейдоверие, как у Емельянова. Анжелике захотелось рассказать ему все. Левка слушалзатаив дыхание.

— Значит, он был в плаще?

— В плаще. Ему тридцать или сорок, он блондин, и у негосветлые усы. Он представительный. Не какой-то там мозгляк. Не знаю, смогла бы яего узнать или нет, он обернулся всего на одну секунду.

«Вот, черт побери! — подумал Левка. — Вляпались мыс этими деньгами. Вернее, Витька вляпался. Или все-таки не деньги? Тогда что?»

— Смотрите, — сказала Анжелика. — Тот тип,который привязался к нам во дворе. Он не сводит с вас глаз!

Левка обернулся и увидел Гошу, который сидел за соседнимстоликом и обводил его по контуру пламенным взором.

— Отнесу-ка я ему пятьдесят рублей! — воскликнулЛевка, поднимаясь. — И пивом угощу. Надо же как-то возместить человекуморальные издержки.

— Господи, какой вы благородный человек! —восхитилась Анжелика.

Получив свой полтинник, на который он, впрочем, уже нерассчитывал, Гоша сказал Емельянову примерно то же самое: что он благородныйчеловек и у него золотое сердце. Левка возвратился за столик, лучасьдовольством, чувствуя себя щедрым, порядочным и вообще — неотразимым. Не успелон усесться на свое место, как за соседним столиком завязалась перебранка спотасовкой. Молодой человек поссорился со своей дамой и начал громко обзыватьее. Дама вспылила, вскочила и немедленно получила оплеуху. Упала на стул изалилась слезами. Ее обидчик захохотал и развалился на стуле.

— Сделайте что-нибудь! — шепотом потребовалаАнжелика. — Вы же можете. Как тогда — руками.

— А вдруг ничего не получится? — пробормоталЛевка, покрываясь испариной. Драться в кафе ему не хотелось. Он, конечно, вмеру задирист, но вряд ли ему удастся угомонить такого здорового типа. Темболее, тот сильно навеселе.

— Вы должны попробовать! — подгоняла его Анжелика.

Выхода не было. Левка встал, глубоко вздохнул, повернулся кбуяну и, подобно дирижеру, поднял руки над головой. Пальцы он собрал в щепотки,потом начал делать ими быстрые движения, как будто разбрасывал семена. Иприговаривал при этом:

— Пыш-ш! Пыш-ш!

— Ты что, дурак? — немедленно спросил буян. Однакоголос у него был не слишком уверенный.

Люди вокруг с любопытством уставились на Левку, дажеразговоры смолкли, и сразу стало слышно, как на улице перекрикиваются дорожныерабочие.

— Ты что это делаешь, а? — снова спросил парень имедленно встал. Ростом он оказался на голову выше «медиума». — Чего ты наменя пшикаешь, а?

— Давайте, давайте! — громким шепотом подбодрилаАнжелика. — Концентрируйте энергию!

— Пыш-ш! — уже менее уверенно повторил Левка,чувствуя, как по его спине поползли первые капли пота. Сейчас его свалят с ноги разберут на косточки прямо у всех на глазах. Как неудобно.

Буян сделал шаг в его направлении, остановился, собралглазки в кучку и воскликнул:

— Ой!

Левка опустил руки и с любопытством уставился на него.

— Что такое? — испугалась девица, за которую Левкаякобы заступался. — Что с тобой, Коленька?

Судя по всему, у Коленьки неожиданно заболел животик.

— Ой, как схватило! — пожаловался он и согнулсяпополам. — Ой-ой-ой!

Он повалился на свой стул, а Анжелика потянула Левку зарукав и восхищенно сказала:

— Вот это да! Ну вы даете! Да у вас настоящий дар!

Левка недоумевал. «Может быть, я и вправду обладаю неведомойсилой? Как рыцарь джедай? — подумал он. — Или это просто совпадение?Надо будет позже проверить». Как бы то ни было, но в глазах Анжелики онвыглядел не каким-то там Левкой, а настоящим львом. И эта девушка, ставшаясвидетельницей его величия, неожиданно очень ему понравилась. Он пошелпровожать ее до дому самой длинной дорогой и в лабораторию вернулся только квечеру.