Почему у женщин при социализме секс лучше. Аргументы в пользу экономической независимости - Кристен Годси

★

Конечно, не все социалистические страны так поддерживали экономическую независимость женщин, как Восточная Германия (которая сошлась в собственной холодной войне с Западной Германией). Советский Союз вернул аборты в 1955 г., но сохранил ориентацию на деторождение, а в публичном дискурсе отсутствовали даже основы сексуального просвещения. Румыния и Албания были ужасны в смысле репродуктивной свободы женщин: государство заставляло их иметь детей, ограничивая доступ к средствам контроля рождаемости, сексуальному образованию и абортам. Изначально разрешенные в Румынии, аборты были поставлены вне закона печально знаменитым Декретом № 770 от 1966 г. в попытке обратить вспять сокращение населения. В конце 1980-х гг. закон был ужесточен включением обязательных гинекологических обследований женщин репродуктивного возраста. Румынское государство, в сущности, национализировало тела женщин, и многие из них шли на опасные нелегальные аборты, что показано в блестящем фильме 2007 г. «4 месяца, 3 недели и 2 дня»[68].

Моя идея в том, что необязательно иметь авторитарное правление, чтобы облегчать конфликт между деторождением и трудовой занятостью. Сегодня практически в любой стране мира имеется гарантированный оплачиваемый декретный отпуск для женщин, и многие страны учреждают отцовские отпуска. В Исландии, стране наибольшего гендерного равенства в мире по данным Всемирного экономического форума, отцам предлагается 90-дневный отпуск, и 90 % берут его. Государство помогает обоим родителям сочетать работу и семейные обязанности, обеспечивая возможность полного гендерного равенства дома, как и на рабочем месте[69].

Хотя государственный социализм имел свои недостатки, внезапное изменение положения восточноевропейских женщин после 1989 г. с очевидностью показывает, как быстро свободные рынки уничтожают потенциальную экономическую автономию женщин. В Центральной Европе, например, правительства после 1989 г. осуществляли целенаправленную политику «рефамилизации» в поддержку перехода от государственного социализма к неолиберальному капитализму. Государственные предприятия закрывались или продавались частным инвесторам, стремительно росла безработица. Слишком много работников конкурировало за слишком малое число рабочих мест. В то же время новые демократические государства сократили бюджетные расходы, урезав финансирование яслей и детских садов. Государственные детские дошкольные учреждения закрывались, а новые частные предприятия требовали существенной платы. Некоторые правительства компенсировали закрытие детских садов увеличением декретных отпусков вплоть до четырех лет, но со значительно меньшей долей содержания и без гарантии сохранения рабочего места[70].

Эти шаги в совокупности выдавливали женщин обратно в дом. Без финансируемых государством детских дошкольных учреждений или хорошо оплачиваемых декретных отпусков в новом экономическом климате, где работодатели могли выбирать из большой армии безработных, многие женщины были выброшены с рынка труда. С макроэкономической точки зрения это было благом для стран переходной экономики. Безработица снизилась (как и необходимость в социальном обеспечении), и женщины теперь бесплатно выполняли работу обслуги, которую государство когда-то финансировало, чтобы обеспечить гендерное равенство. Позднее, когда еще более серьезные сокращения бюджета ударили по пенсионерам и системе здравоохранения, женщины, уже находившиеся дома и заботившиеся о детях, могли взять на себя уход за больными и престарелыми – огромная экономия для государственного бюджета[71].

С учетом того что многие женщины предпочитали официальное трудоустройство неоплачиваемой каторге домашнего труда, неудивительно, что после 1989 г. сильно упала рождаемость. Хотя до 1989 г. в Восточной Европе она была выше, чем в Западной, с началом процесса рефамилизации стала снижаться. Введение свободного рынка в действительности препятствовало, а не способствовало созданию семей. Нигде это не было настолько очевидно, как в Восточной Германии, где скакнувшая вверх безработица и крах системы детских дошкольных учреждений привел к беспрецедентному и неуправляемому падению рождаемости, названному в западногерманской прессе «родильной забастовкой». За пять лет рождаемость в восточных землях воссоединившейся Германии сократилась на 60 %. Хотя катастрофу 1990-х гг. удалось преодолеть, бывшие социалистические государства Восточной Европы имеют одни из самых низких показателей рождаемости в сегодняшнем мире. В 2017 г. самая быстрая в мире убыль населения наблюдалась в Болгарии, и 16 из 20 государств с самым стремительным ожидаемым сокращением населения являются бывшими социалистическими странами[72].

Не ирония ли, что, когда женщин Восточной Германии вынудили вернуться к домашней работе, многие из них переехали в Западную Германию в поисках лучше оплачиваемой работы и привезли с собой комплекс ожиданий, который помог западногерманским женщинам выйти на рынок труда. Молодые уроженцы Восточной Германии росли в семьях, где матери работали, и считали совершенно нормальным, чтобы женщины оставляли детей в детских садах. Живя во Фрайбурге, я познакомилась с женщиной из Западной Германии, работавшей управляющим директором в известном научном издательстве в Штутгарте. «Спасибо, господи, за этих восточногерманских женщин», – сказала она и объяснила, что, если бы не они, она не сделала бы карьеру. До 1989 г. женщинам Западной Германии предписывалось сидеть дома с детьми, но «потом здесь появились женщины из Восточной Германии, привыкшие к наличию яслей и детских садов, и стали их требовать».

★

Не все в восторге от половинчатой политики санкционированного государством оплачиваемого декретного отпуска. Некоторые феминистки возражают против этой меры, потому что боятся, что она поставит женщин в невыигрышное положение на конкурентном рынке труда. Работодатели, как босс моего друга Джейка, предпочтут нанимать мужчин, которые не забеременеют. Поэтому некоторые страны ввели отпуска по уходу за новорожденными для отцов по системе «бери или теряй», пытаясь уравнять ожидания, возлагаемые на мужчин и женщин в этом отношении. Теперь Швеция требует, чтобы новоявленные матери и отцы брали обязательные 60 дней отпуска каждый как условие получения щедрых государственных пособий. Сторонники свободного рынка утверждают, что компании должны иметь возможность самостоятельно устанавливать приоритеты без вмешательства правительства, но корпоративное самоуправление редко оказывается успешным. На 2013 г. лишь 12 % американских работников имели право на оплачиваемый отцовский отпуск по уходу за ребенком. Это закономерно при свободном рынке. Никакая частная компания не захочет прославиться щедрыми декретными отпусками из страха, что женщины кинутся именно в нее, а не к конкурентам. Если же закон требует, чтобы все компании предоставляли одинаковый декретный отпуск с сохранением рабочего места, и правительство берет на себя часть расходов, как в плане Браун по страхованию материнства, то поддержать такую политику согласятся многие работодатели. Это означало бы для них возможность нанимать самых перспективных кандидатов и вкладывать средства в их обучение с высокой степенью уверенности, что результатами этого обучения удастся воспользоваться. Значит, единственная возможность обеспечить плодами этой политики всех женщин (не только более состоятельных и профессионально подготовленных сотрудниц прогрессивных компаний) – это подкрепить ее всей властью правительства на федеральном уровне, уровне штата или местном[73].