Как пройти в Ётунхейм? - Софья Максимова

уж очень серьезно, но точно поможет советом, а Сигюн так точно пожалеет. Думая о том, как же все-таки жаль, что разговор оказался таким недолгим, Эрнст начал перебирать в голове все, что он с радостью бы исключил из своей жизни и своих же обязанностей. Вот только неизвестно, что дернуло его советоваться с Агатой, своим положением служанки явно довольной.

— Ты хоть понимаешь, что городишь? Как можно говорить такое о Донаре? — слово "такое" она произнесла таким угрожающим тоном, какого Эрнст не слышал отродясь, — Как можно называть защитника людей "Пьяницей, которому не лень только драться и жрать, а всю работу сваливающим на других"?!

Эрнст хотел было сказать "Так и можно, я разве вру?", но промолчал.

— Агата! — послышался голос Сив, — Подойди!

Эрнст, сам не зная почему, последовал за девушкой и незамеченным не остался:

— Он явился наконец? — голос Сив звучал как ни в чем не бывало, причем обращалась она не к Агате, а, на этот раз, именно к нему.

— Донар — нет, а… он… словом, да.

Сив кивнула, и в следующую же секунду стала выглядеть так, как будто ни о чем не спрашивала, но вскоре не смогла сдержать улыбки. Эрнст изо всех сил сдерживался. чтобы не отпустить какое-нибудь замечание. Агата же тоже прекрасно понимает, в чем тут дело. Понимает ведь? И что она не кидается предотвращать рост рогов "защитника людей", интересно? Или Донар хоть и достоин восхищения с её точки зрения, но Локи тоже противостоять не следует? Наверное, да.

Хотелось в Мидгард. Или нет, не в Мидгард, а просто куда-нибудь подальше, хоть и прошло всего месяца три. А куда можно подальше? Эрнст стал мысленно перечислять все миры, думая о каждом из них как о чем-то таком, что в любом случае будет получше Асгарда, но на Муспельхейме перестал, потому что понял, что рассуждает наредкость глупо. Всё равно хочется куда-нибудь рвануть. Желательно, конечно, с Локи, но… тут паренек замялся, ведь Отец Волка (ну и прозвище, Йольский Кот! — однако, он уже начинает перенимать чужие словечки) только-только незнамо откуда вернулся. Сбежать ему, что ли? Хотя зачем? Ничего, словом, можно и потерпеть. Терпит же Локи…

***

Эрнст, сыпя чем-то вроде проклятий, а на деле — незамысловатыми и довольно скучными ругательствами, вел за собой козлов. Как же он ненавидит этих животных… "Хотя они, кажется, пусть и скотина, а могут оказаться и поумнее своего хозяина…" — парень язвительно хмыкнул и, кажется, был горд своим замечанием, но через секунду испугался этой же мысли. По крайней мере потому, что вернулся не только Донар, но объявился и Магни, а это хуже если не в два, то где-то в полтора раза. Вот бы случилось что-то такое, что бы исправило такое печальное положение дел…

… и только он об этом подумал, как издали послышался звук, являвший собой смесь из конского ржания, топота, рычания, какого-то подвывания, не такого громкого, почти что скулящего писка, лязга и, наконец, брани. Брани вполне себе отборной, произносящий в выражениях ох не стеснялся. Вернее, произносящая.

Эрнст минуту стоял и дрожал, но, наконец, решил обернуться. На коне, имевшем, как парню показалось, не столь разъяренный, сколь обезумевший и далеко не все осознающий, если так можно выразиться, вид, сидела здоровая, если не сказать здоровенная, крепкая девица с довольно длинными, а толщиной так вовсе чуть не с руку, косами, в почти что мужской верхней рубахе и мужских же чулках. Лицо девицы не выражало ничего, а глаза чем-то напоминали птичьи хотя бы потому, что проблесков мысли в них заметно не было. Можно было, однако, по крепкой и отборной брани (некоторые слова Эрнст слышал впервые) и потому, как отчаяно она пыталась если не задавить, то придавить конем двух не дающих ей проходу волков, в восторге она от своего положения не была. Эрнст ей так и не был, к слову замечен, и не то, чтобы хотел. Во-первых, есму было страшновато, а во-вторых, как ни странно, интересно.

— Сила! Ну как же ты могла, — один из волков принял вид всклокоченного рыжего и белокожего парня на вид лет эдак двадцати, — что ты тогда нам говорила, а?

— Она не помнит, — вместо второго волка появился точно такой же молодой человек, — что ты мучаешь бедную женщину? Дай ей всех так называемых героев в своей Вальхалле выучить, а потом уже подходи с распросами!

— Дурачье! — девица стала подозрительно вежливой, учитывая то, что она успела наговорить раньше, — и домой к отцу и братьям нельзя съездить, что вы увязались?! — она спешилась. Надо сказать, что так она имела вид более чем угрожающий, что от близнецов не скрылось.

— Тише, тише! Что так сразу? Вылитый отец, Йольский Кот! Вот скажи, когда мужчины нашего рода не умели договориться, а, Сила? Когда?

— Да, когда? И, главное, когда мужчины нашего рода пасовали перед какими-нибудь трудностями? Да ни перед одной, чтобы ты знала! Даже перед шилом и ниткой!

— Даже перед жеребцом!

Тут оба сорвались на тихий нервный смех, пока, наконец, одновременно не сказали друг другу:

— Ничего смешного! Он ведь и твой брат тоже.

— Прекратите!

— Что нам прекратить, Сила? Мы все, что могли, уже прекратили, ты о чём? Скорее скажи, что насчёт нашего договора, ты же говорила, что нам помож…

— Замолчи, Нарви! — девица скинула руки рыжего со своих плеч, на что тот отреагировал спокойно, прошептав, правда, что-то вроде "очень надо, подумаешь…" — Замолчи сейчас же, и завтра, так и быть…

— Нет, сегодня! — на этот раз уже Вали подал голос, — мы тебе разве не говорили ещё, что мужчины нашего рода не привыкли ждать исполнения задуманного слишком долго?

— Да мужчины, а, вернее сказать, *текст, к сожалению, утрачен* вашего *утерянное слово* рода всему Асгарду давно уже не только как заправская заноза в заднице, но и как *неизвестная фраза*! Ледовые *не дошедший до нас оборот*!

Все это близнецы слушали с нарочито распахнутыми, будто удивленными, глазами, изредка переглядываясь, не меняя, правда, выражений на лицах и кивая. Когда валькирия окончила свою тираду, Нарви вздохнул:

— Слышал?

— Ещё бы, — усмехнулся его брат, — Понял, с кем связался?

— А то! Только вот, Сила, сокровище ты наше, разве ты не из земляных на четверть?

— Всё! Хватит, *слово не дошло до Мидгарда*! Как же *неизвестная фигура речи*! Я зову брата!

Нарви не унимался:

— А что сразу не отца?

— Не хочу его лишний раз напрямую тревожить, — сказала Сила так, что дала понять: она не не хотела, а боялась, — МАААААГНИИИИИ!!!!!

— Ох, дурища, что ж