Блеф - Светлана Белоусова

А вот стоящий возле дома Сыч, как раз наоборот, физиономию имел крайне выразительную.

– И все же надо было тебя драть в детстве чаще... – высказался папенька. – Идём.

– А Васька где? –я сменила следом всем своим видом демонстрируя послушание.

– С белобрысый лошадей смотрит. Заодно проверяет конюшню. Менты ленивы. Могли многое пропустить. Разумовский твой куда-то отчалил и девка на Большого переключилась. Сдается мне, она хочет с его помощью заставить Сашку ревновать и стать более активным на пути к счастью. Дура.

– Он не мой. – Сказала я тихо Сычу в спину. Тот лишь многозначительно хмыкнул.

Как только мы оказались в доме и папенька, быстро осмотрев окружающее пространство зорким глазом, убедился, что никто нас не подслушивает, он поманил меня пальцем в гостиную.

– Николенька Мартынову не брат. Это так же верно, что я человек, а не собака. Но гораздо интереснее другое. Юридически Андрей Николаевич Мартынов скончался пять лет назад в родном городе.

История, начавшаяся романтичной перепиской в соцсетях, медленно, но верно скатывалась к какому-то детективному триллеру. Услышав заявление Сыча, минут пять смеялась, потом, глядя на его серьезное лицо, поняла, он вовсе не шутит.

– Погоди... Как это скончался? А чей это дом? Чьи бабки? Чью лошадь какой-то дебил увел? Что за бред вообще?

– Это все принадлежит Мартынову Андрею Николаевичу. – довольно сообщил папенька.

– Ты издеваешься? Сам же говоришь, он умер.

– Умер, – ещё более довольно согласился Сыч, будто факт кончины владельца заводов и пароходов радовал его неимоверно.

– Бл...ть! Я тебя сейчас стукну! Отвечаю! Что за хрень творится?! Ты же сам говорил, Мартынов в двадцать пять лет лишился какой-то там булочной или чебуречной из-за пожара.

– Пирожковой, – перебил меня папенька.

– Слушай, да по херу. Через год появился с молочными фермами, которые ему вручил некий Иван Матвеевич Сиротных. Говорил? Говорил. Что теперь то началось?

– Короче, я тут ненароком, совершенно случайно, ни в коем разе не с умыслом, отправил ребятам знакомым рожу твоего Мартынова. Чтоб пробили, жопой чуял, какой-то подвох. И что выходит, рыба моя, рожа то вовсе Мартынову не принадлежит. А похожа она на изрядно подправленное лицо того самого Сиротных, который, теоретически, должен пребывать сейчас в жарких странах. А вот настоящий Андрей Николаевич, как уверяют мои знакомые, лет пять уже гниёт в земельке. Его тело, вроде как, нашли в лесу Благовещенска. Буквально через год после пожара, аки подснежник из-под наледи вылез. Опознали с трудом. Но только за эту информацию, а вернее, за ее отсутствие в государственных органах, столько было уплочено, что мне об этом, ну очень серьезные люди поведали. Официально, никакого Мартынова никто не находил. Живёт он себе припеваючи.

– Так что выходит? Андрюша и Андрюша вовсе? Выходит, он – тот самый щедрой души меценат? Иван Матвеевич который? Никому ничего он не отписывал? Вернее, официально отписал, но на самом деле, просто взял чужую жизнь, оставив свое добро при себе же? Вот это номер....

Я оглянулась, нашла взглядом диван, быстренько к нему переместилась и плюхнулась в мягкие подушки. В свете услышанного ночные развлечения хозяина дома становились просто невинной шалостью. Очевидно же, если он поменял биографию на Мартынова Андрея Николаевича, то "подснежник" в виде трупа оного, сам же Сиротных и обеспечил. Твою мать...

– А вот у мецената, как раз, братец имелся, – продолжил Сыч, – Причем, братец, с отклонениями. Ради него, горемычный, и покинул Родину. Типа, к морям увез, чтоб человеку приятно было сходить с ума от шизофрении на белом пляже Карибского моря. И вот что хочу сказать, Лизка. Прямо сейчас ты собираешь чемодан и мы спокойно валим домой. Поняла? Вся эта история мне сильно не нравится. Могу гарантировать с точностью до процента, Сиротных по какой-то причине, переписал имущество на Мартынова, потом грохнул того, а дальше стал сам себя за Андрея Николаевича, упокой, Господи, его душу, выдавать. Что его к этому побудило, не знаю, и знать не хочу. И уж тем более, не хочу, чтоб ты совала свой нос, пока он есть, а то с отбитой головой может и носа не быть, во всю эту гнилую историю.

– Нет. – Я покачала головой, – Теперь точно не уеду. Тут происходит нечто странное.

– Ой, да что ты?! – Сыч наигранно взмахнул руками, словно кумушка-соседка, – А я то сам не понял. Думал, хорошо все.

Папенька подошёл ближе, сел рядышком и сграбастал мою ладонь, заглядывая в глаза.

– Лизонька, солнышко, прошу по-хорошему, собирайся и валим отсюда. Сейчас Ваську найду, потом исчезнем, не прощаясь. У него бабла много. Понимаешь? Я вот эту историю раскопал через такие связи, которыми думал, до конца жизни больше пользоваться не буду. Он хорошо ее припрятал. Человек с такими возможностями, и уж тем более, с такими наклонностями, способен на многое.

– Нет, – опять упрямо покачала головой.

– Дура! – Сыч, психанув, вскочил на ноги, – Что ж я тебя такой твердолобой вырастил!

– Ты не понимаешь. Недавним вечером случайно встретила Николеньку в саду. И он сказал, что я самая лучшая из всех девушек, которые тут бывали. Понимаешь? То есть в доме у Мартынова...

– Он не Мартынов.

– Ну не Сиротных же мне его теперь называть?! Этак я точно недолго протяну. Ну, так вот, выходит, сюда привозили ещё девушек. А личная жизнь, так называемого Андрея – сплошное девственно-чистое пятно. Потом, тогда же, увидев меня с Николенькой, Степан испугался.

– Кто есть такой Степан?

– Водила хозяйский. Не перебивай! Степан испугался и велел мне бежать из за́мка срочно. Сегодня я пыталась его расспросить, но бестолку. Единственное, он откровенно сказал, вопрос жизни и смерти. Есть ощущение, что девушек то привозили, но и уезжали они отсюда не сами. Поэтому, пока не разберусь, не уеду. Он же маньяк.

– Он очень хитрый, очень богатый маньяк, Лизка. И это совсем иначе поворачивает всю историю.

– Пойдем. Покажу кое-что.

Я соскочила с дивана и направилась к лестнице. Попутно оглядываясь, дабы убедиться, что никто не заметил наших перемещений. Быстренько поднялась на нужный этаж. Сыч бесшумно шел сзади. Если бы не знала, что он там, малейшего звука не услышала бы. Все же, мастерство не пропьешь, это факт. Оказавшись перед дверью той самой спальни, ещё раз оглянулась на предмет наличия свидетелей. Коридор, к счастью, был пуст. Я открыла дверь и кивнула Сычу, пропуская того вперёд. Папенька зашёл, тут же увидел портрет и выматерился.

– Ёпте мать.... Это что такое?

– А теперь смотри внимательно. Как живая, правда? Будто ее рисовали с настоящей натуры.

Опекун тут же достал телефон, сфотографировал картину и кому-то ее отправил.

– Половина лица только нормальная. Но, попробую. Ты права. Ощущение такое, что творил безумный мастер с реальной модели.