Блеф - Светлана Белоусова

– Может, человек против внимания к личной жизни.

Сказала и тут же вспомнила ночную сцену. Если это был сам Андрей, а вряд-ли в его спальне мог оказаться кто-то другой, то оно и понятно, отчего ему так не охота внимания. Увлекательная фотосессия вышла бы.

– Слушай, против, не против, но не может быть в биографии столько белых пятен. Да и вот это нежданное богатство. За какие такие заслуги он его получил? – встрял Селиванов.

Васька сидел в кресле, закинув ногу на ногу и слушал Сыча, но с меньшим интересом. Видимо, о мутном прошлом моего потенциального жениха он уже в курсе.

– И вот что выходит, Лизка, ни сестер, ни братьев, уж от отца точно, у него быть не должно, а поди ж ты, целых трое, один из которых псих. Причем, Николай Николаевич в жизни Мартынова стал фигурировать ровно в то же время, что и богатство. Поднапрягу ещё ребят. Пусть поспрашиваю, поищут, посмотрят. Не люблю, знаешь, когда вот так все не понятно. Если человек мудак и это очевидно, – хорошо. Если же все так гладенько внешне, а суть не ясна, напрягает. Тем более, тебя, как всегда угораздило впендюриться. Ты их по фильтру специальному выбираешь? Что не сволочь, то твое? – продолжал папенька. – И раз уж разговор зашёл о сволочах... Что тут делает Разумовский?

Я не успела ответить. В дверь моей комнаты постучали. Предполагала увидеть кого угодно. Лариску, слегка ошалевшую от встречи с Сычом, Настю, не смотря на существование большой и чистой любви, запавшую на красивую рожу Васеньки, самого Мартынова, чудом вернувшегося с работы значительно раньше. Однако, раз уж день начался с "сюрпризов", то ими и продолжился. На пороге стоял Сашка-ирод, нагло скалясь в тридцать три зуба. Не знаю, сколько у обычных людей, не стоматолог, но у этого конкретного индивида не удивлюсь, если они вообще в два ряда, как у пираньи.

Разумовский беспардонно отодвинул меня с дороги и прошел в спальню.

– Дверь закрой, тут везде уши и глаза. Следят друг за другом, чисто маньяки.

Я на замечание Сашеньки ничего не ответила. Нашелся, командир. К Настьке вон пусть идёт и командует.

Разумовский занял второе кресло, ровно напротив Селиванова, так же, как и мой "братик" задрав одну ногу. Самцы, блин. Брутальные мачо. Осталось углы пометить.

– Ну? И? Все криминальное семейство в сборе. Оно, кстати, смотрю, стало значительно больше. Новый член появился. Мммм... Каламбур вышел. Насчёт члена.

Васька напрягся, собираясь встать, а затем, видимо, попортить лицо Сашки-ирода. Этого только не хватало. Чтоб мой фальшивый брат сцепился с моим фальшивым новым знакомым.

– Сидеть! – в два шага оказалась рядом с Селивановым и, успокаивая, положила ему руку на плечо. – Он провоцирует. Неужели не понимаешь?

Васька с мордобоем подзадержался, но под ладонью я чувствовала, как напряжены его мышцы.

– Чего явился? – Сыч, до этого вольготно расположившийся на моей кровати, позы не поменял, но я, зная приемного отца досконально, видела, в случае необходимости он в секунду вцепиться в Разумовского.

– Фу! Какие же вы не гостеприимные. Вот и девочка поэтому выросла злая. – Сашенька продолжал глумиться и я искренне начала опасаться, что голливудская улыбка этой скотины значительно проредиться, причем, уже лично мной

– Слушай, в картину семейной идилии ты не вписываешься. Так что давай, говори, зачем пришел и вали. – Всеми силами старалась держать себя в руках, даже голос не дрожал. Рядом с этим мужчиной я вообще не могу контролировать свои поступки. Меня кидает из одной эмоции в другой. Из любви в ненависть и обратно.

– Так интересно стало. Приезжаю и вижу девочку Lucky. А я, как никто, знаю, если она где-то появилась, значит там пахнет аферой и большими бабками. Потом, не проходит суток, как следом на пороге этого гостеприимного дома возникает Сыч, киллер на пенсии, и Большой, авторитет приморского города. Совпадение? Не думаю. А ещё, говорят, давеча тут коня скомуниздили. Вот осмысляю, связано или нет. Девочку знаю хорошо, конь ей на хрен не нужен. Но! Елизавета тут не просто так. Уверен. Опять же, девочку знаю хорошо. Итак, вопрос. Что за херню вы затеяли, семейство Борджиа?

– Эй, ща язык-то вырву! – Селиванов снова попытался подняться, но я была настороже, поэтому опять положила ему на плечо руку. Так и стояла рядом с Васенькой.

– О Господи... В школе, наверное, с "кола́" на "двойку" еле переползал. Борджиа – итальянская семья отравителей. Крутые чуваки были. Всех имели в особо извращённой форме. Так что, это больше комплимент. Хотя... С кем я говорю....

– Так у нас Лизка влюбилась. В этого, Мартынова. Поэтому и приехали. Сам понимаешь, абы кому отдать ее не могу. Хочу присмотреться, что все нормально. А то за одним уже раз не доглядел. Теперь только с моего согласия. – Сыч все так же оставался невозмутим. На Разумовского смотрел с насмешкой и таким выражением лица, будто тупее людей не видел.

– Аааа.... Вон оно чё.... Круто. Только знаешь, слова "Лизка" и "влюбилась" рядом в одном предложении стоять не могут. Так что, жопой, прости Господи, не дай бог, чую. Бабло. Только пока не соображу, какое именно. Ну, ладно. – Сашка-ирод встал на ноги, а потом окинул нас троих взглядом, – Если что, имейте ввиду, я тут в гостях решил остановиться. Исключительно ради общения с вами. Будут предложения, пожелания, рекомендации – готов выслушать.

Разумовский вышел, а я плюхнулась прямо Ваське на колени, хотя, он, по-моему, такой наглости был очень рад. Вот тебе и спокойная жизнь с хорошим парнем...

После ухода Разумовского Сыч с Васенькой будто взбеленились оба. Около часа расписывали мне красоты родного города. По их мнению, за два дня я уже успела забыть, как он выглядит. Пришлось сказать честно и откровенно, пока не разберусь, что к чему, никуда не поеду. На самом деле, конечно, дело было в Сашке-Ироде. Может, меня не так уж сильно волновал Мартынов, а вот понять, на кой черт Разумовский объявился в этой семейке, хотелось до одури. В большие, светлые чувства с его стороны к Настеньке я не верила от слова "совсем". Не та натура у Разумовского. Любит он только себя, так всегда было, есть и будет, однако, если впаривает белобрысый кукле о чистой любви, значит, присутствует в этом интерес. Была бы замешана Сашкина работа, он бы не светил свою рожу. Выходит, дело не в этом. Лошадь? Ну, тоже такое себе вариант. Как и мне, Разумовскому с ней просто нечего делать. Но вот трётся рядом с Мартыновым и все тут. При том, что очевидных причин, ровно, как и выгоды, нет. А нужен Сашеньке именно герой моих девичьих грёз, из всех проживающих, только он является обладателем миллионов.

– Короче, уговаривать тебя бесполезно, – констатировал Сыч, – Села на своего конька, имя которому "упрямство", глаза вылупила, все, с места не сдвинешь. Ну, ок. Значит, всеми остаёмся.

Следующий час мы поменялись ролями, и о красотах родного приморского города теперь соловьём заливалась я. Однако и папенька, и Селиванов намертво стояли на своем. Либо вместе возвращаемся домой, либо всеми решаем загадку Андрюши Мартынова с его чудо-лошадьми, а потом, опять же, счастливо отбываем в сторону дома. В итоге, пришлось согласиться.