Блеф - Светлана Белоусова

Едва подумала о картине, телефон Сыча пискнул пришедшим сообщением. Насколько знаю, это звук WhatsApp. Папенька, поднёсший в этот момент к губам стакан сока, открыл мобильный и тут же, подавившись, закашлялся, попутно чуть не обдав напитком из своего рта сидящего напротив Разумовского. Хозяин дома, который весь вечер чинно благородно расспрашивал моего опекуна о жизни в приморском городе, взволнованно обратил внимание на его реакцию.

– Что случилось? Плохие новости?

– Новости ожидаемые. Подача оригинальная. – Ответил Сыч, снова откладывая телефон в сторону. Правда, сначала, я так понимаю, папенька провел по экрану, видимо, кому-то пересылая сообщение.

Тут же завибрировал мобильник Селиванова.

– Ёпте мать! – Выругался Васька, глядя в свой гаджет.

– И у тебя новости ожидаемые? – усмехнулся Разумовский. – Только с подачей проблемы?

– Ага. Манданешься, какие. – Большой процедил сквозь зубы, пристально глядя на меня. Судя по всему, теперь и до моего внимания, наконец, дойдет эта информация. Не долго думая, положила руку с телефоном на колено. Ещё одна новость в семействе и это будет выглядеть странно. Естественно, буквально через минуту, я получила сообщение. Открыла его, глядя одним глазом... Твою мать. Просто, твою мать. На фото была девушка. Половина лица – содрана кожа, которая висит рваным клоком, вторая – нормальная. Насколько это применимо к трупу. Причем, трупу, приличной давности. Далее – пояснение, что Виноградова Мария Сергеевна, такого-то года рождения, была найдена тогда-то в таком-то лесу. Я, конечно, не карта Яндекс, но приблизительно понимаю, место находки расположено неподалеку от за́мка, где мы сейчас гости́м. Подобных фотографий было ещё штук десять и все с разными личными данными. Не знаю, как меня не вывернуло прямо на этот шикарный стол. У каждой жертвы – одно и то же. Проблемы с целостностью лица и смерть от удушия. От удушия! То есть в момент, когда им драли кожу, они ещё были живы.

Я сидела, сложив руки на коленях, потому что просто банально не могла их вернуть в исходное положение, дабы взять вилку и нож. Во-первых, меня точно стошнит. Во-вторых, все тело охватила мелкая, противная дрожь. Если это и в самом деле Сиротных... Наверное, я смогу воплотить свою детскую мечту. Стану киллером. Помнится, Лариска уверяла, что весь замок с его содержимым достался Андрею, тьфу ты, Ивану Матвеевичу, скотине такой, в том виде, в котором есть сейчас. Типа, картина уже была. Но даты смерти девушек стояли совсем недалёкие. Как раз, отсчёт пошел с момента, как дом был приобретен Сиротных. Что ж тогда выходит? Лариса, стерва, врёт. Если врёт, значит, прекрасно знает, картина появилась не "до", а "после". Вот тебе бабушка, и юрьев день, что говорится. Приплыли. Сушите весла. Степан по любому в теме, иначе не говорил бы свои предупреждения. Лариса, получается, тоже? Верно Сыч сказал, осиное гнездо.

– О чем задумалась, Лизонька? –Иван, прости Господи, Матвеевич, протянул руку, тронув меня за плечо. Честно говоря, было огромное желание вскочить и с криком убежать. Многое видела за свою недолгую, но весьма насыщенную криминальную карьеру. Очень многое. Но вот это все, наверное, слишком.

Только пальцы хозяина дома коснулись ткани моей блузки, Сыч сразу напрягся. Внешне это никак не появлялось, но я знаю его слишком хорошо. Такое чувство, будто он готов прямо в эту секунду схватить столовый нож и перерезать им горло Сиротных. А папенька вполне способен сделать это даже без ножа.

– Ничего, Андрюшенька. Устала сегодня что-то. Магнитные бури, наверное.

– Бедная моя. Все же, какая ты у меня нежная, ранимая. Словно тургеневская барышня.

Иван Матвеевич говорил не очень громко, но половина присутствующих за столом, судя по реакции, впитывали каждое его слово. Сыч, Васька, бросая тяжёлые взгляды в его сторону. Настька с завистью. Разумовский с насмешкой. Интересно. Кто заказал Сашке этого маньяка? Он ведь не просто так велел считать историю с лошадью своеобразным заказом с привычным для него итогом.

– Голова болит. Ты не против, если я сегодня лягу пораньше? Жаль, конечно, что вечер не сможем вместе провести, но как-то муторно.

Главное, я совсем не врала. После этих сообщений, подтвердивших мои подозрения, что в за́мке происходит какая-то хрень, тем более ещё и фоток, которые это наглядно показали, сильно хотелось помыться, а потом закрыться в комнате на тяжёлый амбарный замок. Но впереди ещё встреча с Валеркой, на которую я теперь даже мертвая приползу. Дело принципа.

– Конечно, милая. Тебя проводить?

– Не надо! – Васька так резко вскочил из-за стола, что его стул отлетел назад и опрокинулся. – Я отведу сестру. Не переживай, Андрей.

Разумовский, сталкивавшийся уже со всеми членами моей "семьи", подозрительно прищурился. В отличие от остальных, он прекрасно понял, поведение, не свойственное Селиванову, а уж кем-кем, но паникером тот никогда не был, говорит о важности происходящего.

– Отлично. – Сашка-Ирод поднялся и, положив, салфетку, которую держал в руке, на стол, повернулся к Большому. – Как раз хотел расспросить о недвижимости на побережьи. Ты проводишь Лизу, а я провожу тебя. Заодно поболтаем. Люблю, знаешь, поговорить с умным человеком.

Мне они оба и даром были не нужны. Тут вскорости на свидание с Валеркой бежать, а им проводы подавай.

– Не надо. Сама дойду, – посмотрела сурово на Ваську, тот сразу уселся обратно. Потом кинула быстрый взгляд на Валерку. Тот еле заметно кивнул, мол, знак принял.

Едва оказалась в комнате, побежала в душ. Ощущение грязи, тошноты не отпускало. Теперь и по ночам мне будут сниться эти лица. Вышла из ванной комнаты, переоделась, расчесала волосы, включила кабельное и, устроившись на кровати, принялась ждать сигнала от итальянского Ромео. Ну, Сиротных Иван Матвеевич, устрою я тебе Эрмитаж с картинами.

Валерка объявился, как только затих дом. Судя по всему, едва жители и гости за́мка разошлись по спальням, итальянский жеребец выждал немного времени, а потом явился и принялся кидать в мои окна камешки. Придурок. Я, открыв окно, высунулась по пояс.

– Ты чего по стеклам лупишь? – говорить в полный голос нельзя, могут услышать, поэтому приходилось очень громко шептать.

– Вызываю тебя на свидание, – Валерка светился довольством и предвкушением приятного времяпрепровождения. Ну-ну.

– А телефон на что, романтичный ты мой. Сообщение оно всяко надёжнее и безопаснее. Жди, сейчас выйду.

Я прикрыла створку, накинула на блузку кардиган, хоть и лето, а все же ночью немного прохладно, и вышла из комнаты. Посмотрела налево, потом – направо, прислушалась. Тишина. Либо спят безмятежным сном, либо кого-нибудь расчленяют в подвале. Шутка такое себе, но какое настроение, такие и шутки. Осторожно ступая, добралась до лестницы, свесила голову через перила, разглядывая холл. Опять же – никого. Отлично. Быстренько сбежала по порожкам, ухватилась за ручку входной двери, когда сзади раздался насмешливый голос Разумовского.