Шутка - Донна Делейни

Он распустил локоны ее волос. Нежный летний бриз ерошил их темные пряди. Митч нежно взял ее лицо руками, наклонил немного голову и ласково поцеловал уголки ее рта. Он не мог остановиться. Кончик его языка дразнил ее губы. И Митч захватил ее губы в плен, завладел ими, проникая все глубже… И Гизелла открывалась ему все больше и манила его все дальше… Кровь ликовала во всем ее теле и напрягала соски при соприкосновении с его грудью. Она хотела больше… больше, чем чувствовать его губы. Она хотела его. Никогда прежде она не испытывала такого напряженного желания. Она теряла самообладание. Настал момент, когда она чуть не опустилась на песок, увлекая его за собой. Он вдруг отпрянул от нее, внимательно посмотрел на ее распухшие губы, на возбужденные соски, предательски выделяющиеся на ее полупрозрачном топе.

— Ладно, мисс Красивые Ножки. Взгляд не меняй! Только опустись на песок и встань на колени.

Митч помог ей опуститься.

— Отлично! А теперь вытяни свои длинные соблазнительные ноги. Вот так. Теперь замри.

Он отбежал в сторону и схватил один из фотоаппаратов. Гизелла даже не успела понять, что произошло. Митч щелкал камерой, снимок за снимком, как будто ничего и не было. Может быть, для него — ничего. А для нее мир замер на несколько прекрасных мгновений, тело ожило, и хотелось петь от счастья.

— Вот так! Да. Здорово! Теперь повернись. Отлично. — Митч опустил камеру и нахмурился. — Подожди минутку, мисс Красивые Ножки. Ты слишком близко приблизилась к объективу.

Икота.

— Ты… поцеловал меня… — она икнула, — просто для того, чтобы я…

Она замолчала. Опять икнула.

— Говори, не стесняйся, дорогая.

Гизелла сжала один кулак и ударила его по руке.

— Как ты смеешь?!

Она отдернула трясущуюся руку. На Митча, похоже, ее гнев не произвел никакого впечатления. Он ехидно улыбнулся:

— А ведь сработало. И я готов поклясться, что тебе даже понравилось.

Икота.

— Я не игрушка, мистер Салливан. Так я работать не буду.

От ярости его синие глаза холодно заблестели.

— Ты и так не очень хочешь работать, как я посмотрю. Забирай свое дурацкое масло, успокойся, а потом продолжим.

Весь остаток дня они работали, переезжая с пляжа на пляж. Изможденная и уставшая Гизелла не могла уже даже выдавить из себя улыбку.

— Ладно. Иди сюда, мисс Красивые Ножки. — Митч подошел к груде камней. — Ляг на них. Хорошо, только откинься немного назад, чуть подальше… еще.

— Все! — простонала Гизелла. — Я больше не могу. Ради всего святого, Митч. В конце концов, я не акробатка. — Она распрямилась и изогнула мышцы спины. — Может быть, на сегодня закончим?

Митч увидел лучи заходящего солнца.

— Ладно, мисс Красивые Ножки, ты победила. Я должен признать, что ты была просто на высоте. Я еще ни разу не видел такой работоспособности ни у одной модели. Обычно они такие капризные.

Гизелла повернулась и пошла к джипу, бормоча себе под нос: «Капризные, да? Да я запросто могла показать тебе, какая я капризная». Да если бы она знала, что можно так легко было покончить со съемками, она бы ныла весь день. Что он сказал? Она была на высоте? Она еще покажет ему… Но сейчас у нее не осталось сил.

Они сели в джип. Дорога была извилистой и ухабистой. Гизелла едва не заснула. Ее уже одолевала дремота, но тут джип резко остановился. Все, они дома. Гизелла не стала ни помогать Митчу с оборудованием, ни ждать его, она уже мечтала о ванной и мягкой кровати, как вдруг низкий голос Митча ее остановил.

— Мисс Красивые Ножки!..

Она обернулась, увидела Митча и почувствовала, что хочет спуститься к нему и броситься в его объятия. Но, схватившись за дверную ручку, поборола свое желание. И тут услышала:

— Послушай, этот поцелуй… Он был не ради того, чтобы получить от тебя нужный настрой. Я тоже так не работаю. Я поцеловал тебя, — он замолчал и сделал глубокий вздох, — потому что… потому что очень хотел этого.

Лунный свет озарял берег. Небесный свет струился по плещущимся волнам. В воздухе было что-то зловещее, будто ветер да и сама Гизелла замерли в предвкушении очередного прилива, очередной бури, очередного поцелуя… «Я поцеловал тебя, потому что захотел». Снова и снова всплывали у нее в голове слова Митча, даря лучик надежды, зажигая пламя желания. Гизелла сильно устала от долгой работы, и теперь чувство беспокойства овладело ею. Она не могла заснуть. Пересчитав десятки овец, в конце концов, она бросила эту затею. Каждая овца, кстати, имела опасное сходство с Митчем. Крошечное белое полотенце и шелковая шевелюра золотистых волос все время стояли перед ее глазами.

Пляж и успокаивающий звук океана манили ее. Гизелла захотела окунуться в теплую воду. Возможно, это освежит ее мысли, умерит желание, которое пробудили его нежные слова. Гизелла надела бикини леопардовой расцветки, набросила кружевную накидку, вышла через дверь веранды и спустилась по деревянным ступеням, ведущим к пляжу. Она бросила на землю полотенце и накидку. Какое-то время Гизелла как завороженная смотрела на воду и наслаждалась приятным летним ветерком и божественной тропической природой, окружавшей ее. Ветер обдувал ее шею, ласкал кожу, вызывая дрожь в спине. Волосы развевались на ветру.

Рай. Он был вокруг. Неудивительно, что ее отец назвал этот остров единственным словом, способным передать его красоту. Он назвал его раем. Гизелла сделала то, о чем мечтала весь день: она побежала к воде, беззаботная, словно та маленькая девочка, что играла и бегала по этому самому пляжу. Как только ее нога коснулась воды, чьи-то сильные руки схватили ее и повалили на песок. Испуганный крик вырвался у нее из груди, и, используя все знакомые ей приемы самообороны, она начала отчаянно бороться.

— Успокойся, мисс Красивые Ножки, это всего лишь я! — воскликнул Митч, пытаясь увернуться от кулаков, направленных в его сторону.

Гизелла перестала демонстрировать жалкое подобие Чака Норриса.

— Митч?

— А кого ты ждала?

Он лег на нее, прижав бедрами к песку. Она затрепетала. Его лицо скрывала тень, но она видела все его тело: каждый мускул, каждый изгиб… Волны плескались, играя между собой в какие-то неведомые игры. Одна из них накрыла Митча и Гизеллу, принеся с собой теплую соленую воду.

Нервный шок прошел, и Гизелла, разозлившись, крикнула:

— Какого черта ты это сделал?

— Сделал что?

Несмотря на то, что ей не было видно его лица, в голосе можно было уловить легкие нотки ехидства. Ее удивило то, что его белоснежные зубы не светились в темноте.

— Ты сбил меня с ног, вот что. Я хотела поплавать, а не играть в американский футбол.

Гизелла неосознанно прижалась к нему.