Неотразимый грешник - Лорейн Хит

Всегда любящая тебя Кейт.

Садясь в экипаж, Кейт кипела от гнева. Одна. Совершенно одна. Словно с ней стыдно ехать вместе, словно она не заслуживает чьего-либо общества.

Хотя экипаж имел отличные рессоры, он подпрыгивал слишком сильно, чтобы давать возможность читать, шить или сочинять письмо к сестре, описывая свое разочарование. Поэтому Кейт оставалось лишь смотреть на меняющийся пейзаж за окном. Ее супруг ехал впереди на великолепной черной породистой лошади.

Кейт не чувствовала бы себя столь одинокой, если бы не разыгравшаяся буря. Небо затянули зловещие черные тучи, сверкала молния, гремел гром. Может, разбушевавшаяся стихия заставит маркиза сесть в экипаж? Однако Майкл лишь набросил на плечи плащ, надел другую шляпу, с более широкими полями, и продолжил путь верхом.

Неужели он так разгневан, что даже не желает сидеть рядом с ней?

Неужели он не понимает, что пока не завоюет ее сердце, она не ляжет с ним в постель?

Она знала, что ему нужен наследник, но прошлой ночью она опять ему отказала. Возможно, после этого он решил не спешить с новым владельцем титула.

Кейт плохо переносила одиночество, а в экипаже она не могла даже читать.

Путешествие казалось долгим и мучительным. Кейт могла бы по крайней мере приказать своей горничной поехать с ней, но служанка следовала в другом экипаже вместе с камердинером, которого она наняла для супруга, и двумя лакеями, необходимыми для переноски вещей от экипажа к экипажу. Мать учила ее, что слуг никогда не бывает слишком много, и хотя у женатых джентльменов обычно нет камердинера, Кейт не собиралась взваливать на себя обязанности по одеванию мужа или приведению его одежды в порядок. Видимо, он не сел с ней в экипаж только потому, что она опять отказала ему прошлой ночью?

Если Фолконридж думает, что может полностью ее игнорировать, то он ошибается. Ей следовало взять с собой Дженни, но той хотелось посетить несколько балов, чтобы встретиться с кое-какими герцогами. Кейт была уверена, что еще до окончания сезона Дженни выскочит замуж за герцога.

Возможно, Кейт следовало дождаться свадьбы Дженни, а потом уже самой выходить замуж.

Однако в настоящий момент Кейт желала лишь одного: чтобы муж сел в экипаж.

Она была благодарна судьбе, когда с приближением вечера они остановились у таверны. Дождь лил, не переставая, и Майкл промок до нитки.

Он передал Кейт еду. Хлеб и сыр на вкус напоминали опилки. Проглотить их было невозможно.

Дверь экипажа открылась. Муж стоял перед ней, струйки дождя стекали с полей его шляпы. Почему он не дрожит от холода? Не успела Кейт выйти из экипажа, как Майкл произнес:

– Прежде чем заказывать здесь комнаты, мне следовало оплатить прежние счёта.

– Разумеется. Сколько это может стоить? – Кейт открыла ридикюль.

Майкл назвал сумму, и она уставилась на него в изумлении:

– Ты сделал очень много поездок.

– Это верно.

Как всегда, он был мрачен и несловоохотлив. Она вручила ему деньги.

– Если понадобится, у меня в чемодане есть еще.

– Будем надеяться, что не встретим разбойников.

– Они обычно не берут чемоданы.

– Но роются в них в поисках ценностей.

– Мы не можем обсудить это позже? Я замерзла.

– Конечно. Мои извинения. Незбитт ждет с зонтиком. – Фолконридж протянул руку в перчатке, и ее ладонь скользнула в его ладонь. Кейт вышла из экипажа, и недавно нанятый камердинер быстро раскрыл над ней зонтик.

Оказавшись в таверне, Кейт остановилась перед пылающим камином. Фолконридж отправился поговорить с владельцем. В столовой, видневшейся из приоткрытой боковой двери, было много народу. Прошло несколько минут, прежде чем Фолконридж вернулся.

– Нам повезло. У них есть две спальные комнаты и отдельная столовая комната, которые мы можем снять. Но я должен высушить хоть немного одежду. Поэтому ужин подадут не раньше чем через полчаса.

– Ты сам виноват, что вымок до нитки. Надо было ехать со мной в экипаже.

– Что ты сказала?

Кейт с досадой подумала, что говорит как обидчивый ребенок. И прозвучали ее слова так, словно она безумно желала ехать с ним, а он предпочел ей компанию лошади. Кейт махнула рукой:

– Не обращай внимания. Мне тоже нужно освежиться.

Он помог ей подняться по лестнице и провел по второму этажу, после чего открыл дверь.

– Твоя комната. Я буду в соседней после того, как поговорю со слугами. Они скоро принесут багаж.

Майкл ушел. Кейт прошла в комнату, бросила взгляд на кровать с четырьмя столбиками, радуясь, что в таверне оказались свободными две комнаты. Придет ли он сегодня ночью? И что ей делать, если он назовет ее любимый цвет?

Майкл сидел у камина, завернувшись в одеяло, и никак не мог согреться. Однако он нисколько не жалел, что всю дорогу ехал верхом, а не в душном экипаже.

– Вам нужно выпить что-нибудь согревающее, милорд, – произнес Незбитт.

Майкл поморщился при виде чашки чая, но все же выпил его, поскольку очень озяб.

– Виски тоже неплохо согревает.

– Может, принести немного?

– Нет, я уже отказал своей жене полчаса назад. Не думал, что так трудно будет согреться.

– Вы не все время грелись, милорд.

Майкл еще не привык, что у него есть камердинер. Когда-то он охотно пользовался услугами камердинера, но со временем привык все делать сам. Но жена полагала, что человек его статуса должен иметь личного слугу, и Майкл согласился. Ему надоело спорить с женой по пустякам.

К счастью, она не стала упрекать его в том, что Обсидиану он купил дополнительную порцию овса и соломы. Мерин был отличный, черный как ночь.

Черный. Майкл не думал, что этот цвет тоже может быть любимым у женщины. Но возможно, его жена предпочитает именно черный. Майкл улыбнулся.

– Вы чувствуете себя лучше, милорд?

– В самом деле. А сейчас помогите мне подготовиться к ужину.

Камердинер сделал это в рекордное время, почти точно успев к сроку, в который назначил ужин. Горничная Кейт, Хлоя, открыла дверь и сделала книксен.

– Милорд, миледи будет ужинать у себя в комнате.

– Она плохо себя чувствует?

– Не знаю, милорд.

– Мне надо с ней поговорить.

Он прошел мимо горничной, которая показалась ему какой-то особенно нервной. Возможно, так на нее подействовала буря. Его жена сидела на стуле в дальнем конце комнаты и читала.

– Ты плохо себя чувствуешь? – спросил Майкл.