Я был в расстрельном списке - Петр Филиппов

В Ленинградском порту с помощью инженера Владимира Макарова удалось организовать диспетчерскую комитета «Выборы-90». Люди звонили и спрашивали: «Мы хотели бы выдвинуть кандидата от ЛНФ. Кого вы нам посоветуете?». Активисту от ЛНФ давали адрес этого предприятия. Если его выступление и программа людям нравились, он выдвигался кандидатом в депутаты. Снять кандидата под надуманным предлогом, как это делается сейчас, избирательная комиссия не могла. На выборах же все зависело от самих кандидатов, их друзей и соратников. Ходили по квартирам, выступали у станций метро, отвечали на вопросы и спорили на встречах с избирателями с политическими противниками — коммунистами и националистами.

Тюльпанные накопления пошли на поддержку кандидатов ЛНФ, на печать, на приобретение мегафонов. Предвыборная кампания Юрия Болдырева показала, насколько важно их иметь кандидатам, выступавшим у станций метро и в других общественных местах. Но мы никогда не устраивали заказных митингов. Да и наши съезды и конференции проводились только на энтузиазме.

Я шел на выборы кандидатом в Ленсовет и в народные депутаты РСФСР по 116-му Московскому округу Ленинграда. Как строилась моя предвыборная агитация? Напротив выхода из метро ставился ящик, стоя на котором, кто-нибудь из наших через мегафон призывал прохожих остановиться и пообщаться лично с кандидатом в депутаты. Я взбирался на ящик и рассказывал людям о своем видении ситуации в стране, о возможных решениях злободневных проблем. Постепенно собирался импровизированный митинг — человек 150. Задавали острые, с подковыркой вопросы. Как вы преодолеете дефицит? Как вы собираетесь заставить наших неумех повысить качество товаров? Если конкуренцией, то неизбежны свободные мощности. Зачем станкам простаивать? Частная собственность — значит, эксплуатация. Вы этого хотите? Если свобода слова — значит, каждый дурак сможет печатать свою ахинею? Я отвечал, спорил. Люди интересовались и тем, где я работаю, сколько получаю, есть ли у меня жена и дети.

В 100 метрах от нас из спецавтобуса через громкоговоритель агитировали коммунисты. Их кандидата живьем увидеть не удавалось, он сидел в Смольном. Партийные клерки вещали за него строго по часам и очень неубедительно. В 18.00 их рабочий день заканчивался, и они уезжали. А у меня начинался «час пик», ведь люди в это время шли с работы и останавливались, привлеченные невиданной ранее публичной дискуссией.

Незадолго до выборов мы напечатали и расклеили по городу списки кандидатов ЛНФ. Люди шли на выборы, уже зная кандидата ЛНФ по их округу. Даже если они не видели, не слышали этого человека, они верили ЛНФ. Фронт выполнил функцию, которую должны выполнять политические партии, провел селекцию и придал ускорение своим кандидатам. Из 42 народных депутатов РСФСР от Ленинграда 40 было выбрано из числа демократов. В Ленсовет по спискам ЛНФ прошли три четверти депутатов. Мы победили! Вряд ли мы добились бы таких результатов, если бы не было тюльпанных денег на нашу газету, листовки и мегафоны.

Первые заседания нового состава Ленсовета пришлось вести мне. Я поставил вопрос об ускоренном повышении квалификации депутатов по экономике и политологии. Всем нам не хватало знаний, ведь мы жили за «железным занавесом», мало что знали о зарубежном опыте. Добился, чтобы в заседаниях Ленсовета объявили трехдневный перерыв для проведения «ликбеза». Лекции читали Оксана Дмитриева, Анатолий Чубайс, Сергей Васильев и другие молодые ученые — члены клуба «Перестройка».

Ленсовет долго оставался без председателя. Демократы были не в состоянии договориться между собой. На втором туре голосования два претендента — Марина Салье и я — получили равное число голосов. Не прошел никто. Стали искать достойную замену, остановили выбор на популярном депутате СССР Анатолии Собчаке. Но для начала он должен был стать депутатом Ленсовета. Мы уговорили Собчака участвовать в повторных выборах в Ленсовет по свободному округу, где выборы сорвались из-за пассивности избирателей. В этом округе были сплошь студенческие общежития. Приложили немало сил, чтобы избиратели на этот раз пришли. Сначала убеждали студентов в том, как много зависит от их гражданской активности. А в день выборов вечером с членами избирательной комиссии приехали прямо на танцы в общежитие с переносной урной для голосования. Я выступил с речью, юноши и девушки принесли паспорта и под контролем комиссии все-таки проголосовали.

Когда мы с урной спускались вниз, кто-то из националистов — сторонников общества «Память» — вырубил свет. До окончания голосования оставалось полчаса. Хорошо, что нашелся электрик, который переключил автомат, и мы успели. Не знаю, сыграли ли именно эти голоса решающую роль, но в итоге Анатолий Собчак стал депутатом Ленсовета и был избран его председателем. Избран благодаря своему телевизионному имиджу: ведь он блестяще выступал на съездах депутатов СССР, возглавлял комиссию по расследованию трагических событий в Тбилиси и снискал славу противника КПСС.

Если бы мы заранее посоветовались с депутатами СССР, знавшими Собчака не по телепередачам, а по реальной работе, то стало бы понятно, что он — малообразованный популист и никакой юрист. Это выяснилось потом, когда председатель Ленсовета обрушился на Совет с бездоказательной критикой. Он стремился к единоличной власти в городе, а активный представительный орган ему мешал.

В унисон с его выступлениями тележурналист Александр Невзоров сделал пасквильный ролик для популярной телепрограммы «600 секунд». В нем крысы грызут и сбрасывают с постамента пластмассовую игрушку — памятник Петру I. Ролик сопровождался текстом, в котором депутаты Ленсовета выставлялись врагами своего города. И у питерцев возникло недоумение: с одной стороны, Собчак — «признанный демократ», с другой — он против демократического Ленсовета. Кто прав? Большинство жителей так в этом и не разобрались.

Сыграла свою роль наша традиционная культура. Власть для большинства предстает в образе чиновника, то есть представителя исполнительной власти. Собчак как председатель Ленсовета стремился, прежде всего, сделать невозможной работу председателя исполкома Ленсовета Александра Щелканова, тоже известного союзного депутата. И добился своего. Власть в городе вскоре обрела черты авторитарного режима. Но Собчак пользовался такой популярностью, что последующее избрание его мэром было предрешено. Ленсовет вел оборонительные бои, но изменить ситуацию уже не мог.

Здесь уместно сравнить наш опыт с практикой развитых стран. Там избиратели высказывают свои предпочтения на выборах, избирая депутатов — своих полномочных представителей. Им доверяется сформировать правительство и контролировать правительственных чиновников. Бюрократия знает, что ей придется работать под жестким парламентским надзором. В России все наоборот. Мы избираем президента, который формирует вертикаль чиновной власти. И его назначенцы, используя административный ресурс, определяют, кому дозволено стать депутатом. Чиновники и заказывают, и исполняют какофонию бутафорского народовластия.

Тот, демократически избранный Ленсовет XXI созыва успел сделать многое. Его комиссии вникали во все детали и тонкости работы исполкома. Мне довелось быть председателем комиссии по промышленности, я знаю тяготы этой работы по своему опыту. Мы ездили по предприятиям, пытаясь помочь стагнировавшей в условиях дефицита экономике. Но «красные директора» относились к депутатам Ленсовета настороженно: «Бригадный подряд пережили и вас с вашими реформами переживем». Не пережили. Рынок состоялся, хотя и не тот, о котором мы мечтали, к которому стремились. Неконкурентный, олигархический, иными словами — «капитализм для своих». Почему? Об этом разговор чуть позже.