А я люблю военных... - Людмила Милевская

— А мы недолго. Колька живет здесь рядом, и прикола тогоминут на десять. Быстро управимся. Попроси коллег присмотреть за литературой ивсе дела.

— Нет, — стоял на своем Артем. — Давай ближе к вечеру. Книгиу меня дорогие, не хочу бросать. Давай ближе к вечеру.

Ближе к вечеру меня не устраивало никак. За это времяВладимир Владимирович справки об Артеме наведет, и мероприятие можно считатьнесостоявшимся. Два часа — это максимум, что я могла себе позволить. Учитываямои способности, за это время я только-только о разговоре с псевдосвязным успеюрассказать, а тут и на явку пора. Фиг они что про Артема узнают. Так всераспланировала удачно, а он мне тут “ближе к вечеру”. Что за ерунда?!

В общем, решилась я на последний аргумент.

— Покажи корень характера. Я принесу целую штуку баксов воплату за ратный подвиг, столько здесь тебе не выстоять.

Трудно сказать, что подействовало сильнее, магическоесамурайское заклинание о корне характера или обещание дать штуку баксов зауслуги, но Артем сказал “ага”, кивнул и (вот упрямец!) побежал договариваться,чтобы сосед, торгующий фолиантами по искусству, присмотрел за книгами в егоотсутствие. Уже на бегу он шепнул:

— Через два часа во дворе у Кольки!

— Одежду попросторней да погрязней захвати, — шепнула и я.

— Сделаем, — пообещал Артем.

СВЯТОТАТЕЦ

Чудный Аой Мацури!

Божественный император склоняется нынче перед исконнымибогами страны восходящего солнца. Перед покровителями Киото.

Божественный император!

С семьй будет молится он в древнем святилище своимпрародителям.

Уже чествуют в Канигамо и в Симогамо монахи посланниковимператора. Чествуют церемонно, торжественно, как самого Микадо. А триставеличайших мужей страны, облаченных в парчу, идут за колесницами. Следуют заимператором.

Сверкают лаком высокие борта колесниц. Свисают гирляндымальв. Черные быки влекут повозки. Люди в белом, свита наследника, помогаютмальчикам в оранжевом вести быков. И всюду мальва, на всем орнаменты, узоры,вторящие ее листьям.

Чествуют уже монахи посланников Микадо, а шествие пешком из дворцаГосё все еще торжественно движется вдоль набережной реки Камо через город.

К святилищам! Шуршат варадзи, покачивают люди наследникачерными бесполыми шляпами, завязанными под подбородком.

Никакого оружия!

Кто смеет идти вооруженным рядом с “Божественными вратами”?

Поодаль цепи дворцовой стражи. Отлично вооружены буси: мечи,кинжалы, луки.

Стража? Нет, — дань традиции. Можно ли осквернить Микадо,потомка богов, насилием? Невероятное святотатство!

Невероятное!!!

Но… суета! Замешкались воины стражи.

Буси в прекрасных доспехах с мечами, одетыми в красныйсафьян, разметал оцепление. Дерзость безумца — преимущество. Молнией метнулсяон к колесницам.

Отстала погоня!

Полыхнул бликами клинок буси, атакующего Потомка Богов.Сверкнули мечи преследователей. Зазвенел в майском воздухе древний боевой кличФудзивара!

Знатнейшие мужи Японии изготовились грудью, прикрытой однойпарчой, заслонить Солнцеподобного Микадо. Не потребовалось. Тихо свистнула вмайском воздухе стрела. Отчаянный смельчак наудачу решился пустить ее в сторонуколесниц. И точно поразил цель. Стрела вошла в узкую щель меж пластинами бронии шлемом бегущего буси.

Споткнулся, рухнул безумец, не добежал до колесниц двадцатишагов, отлетел в сторону меч. Серебром сверкнула у основания рукояти эмблемарода Фудзивара.

Свита императора склонилась над сумасшедшим. Изумленныевозгласы прокатились над головами достойнейших:

— Сумитомо Фудзивара!

— Сошел с ума…

— Неслыханно!

— Невероятно!

— Безумец навлек позор! Проклятие на великий род!

— Фудзивара развеют как пепел… Имущество конфискуют…Прежние, великие заслуги забудут…

— Безумец! Боги покарают его!

Люди из свиты отошли. Воины стражи поспешили к убитому, но…

На пыльной дороге, все еще хранящей след огромных колесимператорских экипажей, лишь небольшая лужица крови. Ничего не осталось. Телобезумного воина исчезло.

Начальник дворцовой стражи яростно топал ногами:

— На кол голову святотатца! Тлеть ей перед великимсвятилищем!

* * *

Услышав мой рассказ, Владимир Владимирович долго в затылкечесал. Чесал, нервно поглядывая на часы. Чувствовалось, что сильно смущает егоадрес Кольки-Андеграунда — жил он между двумя Арбатами. Само собой я о Колькени полслова, назвала лишь его двор.

— Как-то слишком близко к месту встречи, — задумчиво молвилВладимир Владимирович.

— Не уговаривайте меня, туда не пойду, — на всякий случайзаявила я. — Еще грохнут в той дыре. Терпеть не могу эти старые дворы. Сплошныебомжатники в самой сердцевине Москвы.

Владимир Владимирович посмотрел на меня как на пустое местои принялся куда-то звонить. С удовольствием послушала бы его разговор, но ондал знак, и меня вывели.

Вывели, но очень скоро позвали опять. На этот раз на столеперед Владимиром Владимировичем лежали какие-то списки. Он сосредоточенно ихизучал.

“Не удивлюсь, если есть там и список соседейКольки-Андеграунда, — подумала я. — Наверняка и он в списке имеется,следовательно дело швах. Колька со своими гранатами засветился тысячу раз,следовательно голову на отсечение можно давать, что где надо его знают. И кактеперь мне быть?”

Ответить на свой вопрос я не успела.

— В какую квартиру вы должны войти? — испытующе глядя мнепрямо в глаза, спросил Владимир Владимирович.

Пришлось изображать усталость:

— Сколько можно повторять? Не назвал он квартиры. Дажеподъезда не назвал. Сказал: встретимся через два часа во дворе — и убежал.

Владимир Владимирович, нервно поглядывая на часы, застучалпальцами по столу.

— Зачем встретитесь?

Я закатила глаза:

— О боже! Не объяснил! Сколько можно повторять? Если хотите,все с самого начала расскажу, только зачем? Сказала же, не пойду. Заставлять выправа не имеете. Этот связной в том дворе меня запросто может пришить, вы иглазом моргнуть не успеете. Уверена, только для этого и заманивает.