Спасти СССР! "Попаданец" в пенсне - Валерий Белоусов

Ковалёв С.А.

2. Обеспечить осмотр служебных и жилых помещений указанных лиц, включая загородные, изъятие служебной документации по роду их деятельности.

Не допускать возможностей выезда указанных лиц из Москвы в другие регионы страны, а также за рубеж.

3. Информацию о выполнении настоящего распоряжения доводить до Государственного Комитета по Чрезвычайному Положению в оперативном порядке.

Москва, (цифра «девятнадцать» написана от руки) августа 1991 года. Ниже машинописного текста — четыре неразборчивые закорюки… — типа подписи.

От автора. Видит Бог!

Это что такое? Приказ, распоряжение, поручение, декларация или плач на реках вавилонских?

A. Кому адресован данный документ?

Б. Кто его адресует?

B. Кто ответственный за исполнение?

Г. Сроки исполнения?

Д. А если интернированные не захотят интернироваться? Или окажут сопротивление? Какой порядок обращения с ними? Дайте ссылку на действующее законодательство.

Е. Ну ладно. Повязали. Куда их потом девать? Каков режим содержания? Чем их кормить? И за чей счёт этот банкет?

Понятно теперь, Читатель, ПОЧЕМУ эта БУМАЖКА не была исполнена?

Нет, повязали, конечно… Гдляна! Который в этом списке ни сном ни духом не присутствовал! И зачем-то еще одного отставного разведенного подполковника из ПВО — я могу предположить, что вот тут уж без заговора точно не обошлось — это бывшая подполковничья жена под шумок подсуетилась.

Документ два.

«Докладываю, что 19 августа сего года в МВД СССР поступило указание МВД РСФСР о выполнении приказа МВД СССР об обеспечении режима чрезвычайного положения только в части, не противоречащей Указам Президента РСФСР от 19 августа 1991 года.

Считал бы необходимым признать Указы Президента РСФСР от 19 августа 1991 номера 59, 61 и 63, а также постановление Совета Министров РСФСР от 19 августа номер 435 не имеющими юридической силы.

Министр Внутренних дел СССР Б. Пуго»

(От автора. Хрен ты моржовый, а не министр внутренних дел! В твоё ведомство от НИЖЕСТОЯЩЕГО министерства поступает указание — не исполнять твоих приказов! И что ты, родной, делаешь? Правильно! Пишешь жалобу в ГКЧП… В «Спортлото» ещё напиши).

А теперь о трагическом…

Сопя, надрываясь и глухо матерясь сквозь стиснутые зубы, два студента — вечерники группы «ИС-73» («Летные и прочностные испытания») Жуковского Авиационного техникума им. Местночтимого святого, то есть малоизвестного наркома М.М. Казакова, волокли из глубокого барского подвала в вестибюль бюст В.И. Ленина.

Трагизм ситуации заключался в том, что буквально два дня назад эти же двое злостных прогульщиков, во исполнение Указа Президента РСФСР о департизации учебных заведений, волокли Ильича в эмиграцию, сиречь из вестибюля в подвал.

С огромным трудом водрузив вождя мирового пролетариата на законное место насупротив входа, вечерники принялись противно нудить:

— Иринушка Степановна, а можно мы теперь на аэродинамику не пойдём?

Однако, директор техникума, Ирина Степановна (старушка сорокалетняя, натуральная блондинка, эх-эх… Слезы из глаз, как вспомню, как мы с ней в 1989 году, в трофейной, из Пенемюнде привезенной, сверхзвуковой аэродинамической трубе из одного стакана на брудершафт «шило» пили!), тогдашняя супруга тогдашнего Первого секретаря Горкома КПСС товарища Фадеева, была непреклонна!

Вытирая грязь и паутину с лобастой ленинской головы (откуда только и взялась, да за пару-то дней!), она наставительно-фарисейски произнесла:

— Ну, уж нет! Что завещал нам великий вождь? Вот то-то же… Учиться, учиться и еще раз учиться! А если вы, обормоты, другой раз у меня термех прогуляете, я вас заставлю ещё и Маркса с Энгельсом из подвала поднимать!

Злые они были, эти коммунисты…

(Как это у тебя вечерники в августе учатся? — вопрошает Доброжелательный Читатель. Да потому и учатся, что вечерники — они же в миру авиационные техники из ЛИИ ДБ имени Громова, на территории которого, собственно, и размещается техникум, отвечу я. Круглый год в те времена учились.)

Белый теплоход «Павлик Морозов» Волжского объединённого речного пароходства под трёхцветным власовским флагом неторопливо проплывал над Волоколамским шоссе…

Медленно проводив его взглядом, Берия меланхолически вдохнул:

— Вот смотрю я и думаю — как всё хрупко и зыбко… Загони какая-нито сволочь в этот путепровод машину с амматолом[31]— то ведь стена воды до самого «Сокола» докатит… И никто, кроме «водной» милиции, гляжу — канал не охраняет… эх, бесхозяйственность. А вы, Геннадий Рубенович, из каких будете, откуда родом?

Попцов стеснительно улыбнулся:

— Из Усть-Порта…

— А! Знаю, Красноярский край… дитя ГУЛАГа?

Попцов улыбнулся совсем уже смущённо. Генерал-майор не понимал, что с ним происходит.

За все свои сорок семь лет ему никогда не приходилось так просто, свободно и весело общаться с высоким начальством.

Всегда от начальства можно было ждать какой-нибудь мерзости, причем чем начальство было выше — тем было подлее.

Но не Он, нет… От этого человека в пенсне исходило такое странное ощущение спокойствия, надёжности и душевной, заботливой теплоты!

И поэтому, когда Лаврентий Павлович, близоруко щурясь, предположил — не хватит ли уже, наверное, пациента макать? — Попцов сам, вприпрыжку, как мальчишка, помчался к своим оперативникам, равномерно опускающим головой вниз (с целью отрезвления и социальной адаптации) в серую воду канала толстомясого встрёпанного мужчину в тёмно-синем дорогом костюме. Потому что Геннадию Рубеновичу вдруг ужасно захотелось сделать для Берии что-нибудь приятное…

— Шта-а ты сибе, паньмаишь, позв… ик! НЕ НАДО меня больше бить! Что вы сибе позволяете, я…

— Я знаю, кто вы… чего я НЕ знаю — это то, о чём вы беседовали с американским президентом Бушем, когда он приезжал в Москву? — доброжелательно спросил пациента Берия.

— Э… шта… где… када…?

— На балконе, в Ново-Огарёве… пожалуйста, не стесняйтесь! Быстро, точно, конкретно. Тогда за это мы вас бить не будем. Я понятно выражаюсь?

Проводивший заседание премьер-министр «Свиноёжик»[32]Павлов был вдребезги пьян!..[33]