День луны - Чингиз Абдуллаев

— Третий, — закричал Лодынин, — отвечайтеПятому! У вас есть потери?

Были слышны треск и крики людей. Генералы растеряннопереглядывались друг с другом. Наконец полковник Комаров доложил:

— Один тяжелораненый и двое легкораненых из группызахвата.

— И все? — не поверил Лодынин.

— Погиб один вертолет со всеми сотрудниками, товарищгенерал, — наконец доложил Комаров. — Они были слишком низко отземли. Их ударила взрывная волна.

Лодынин медленно опустил трубку.

— Это была ловушка, — убежденно сказал он, —они просто устроили нам такой сюрприз.

— Нужно объявить тревогу и оцепить место взрыва, —нервно сказал Зароков. — В контейнере было…

— В контейнере не было ничего, генерал, — довольноневежливо перебил его Лодынин. — Неужели вы до сих пор не поняли, что мыимеем дело с настоящими профессионалами?

Остальные генералы молча смотрели на него.

Они стояли у какого-то дома, беспомощно наблюдая замучениями своего напарника.

Пришедший в себя Вадим начал стонать, и так громко, чтоРавилю, сидевшему за рулем, пришлось въехать в какой-то тупик и остановиться.Здесь крики раненого были не так слышны.

Они сделали ему укол морфия и теперь ждали, когда он наконецуспокоится. Вместе с ними в автомобиле «Скорой помощи» сидел и незнакомыйпрежде боевик Седого, с которым они познакомились только в день нападения наколонну. Он был среднего роста, рябой, подвижный, все время скалившийся вкакой-то неприятной улыбке. Если бы не разноцветные глаза, его, наверно, можнобыло назвать и красивым. Но неприятным он был точно. И это парням не оченьнравилось.

Этот тип представился как Дима, а здесь не принято былоспрашивать документов. Раз ему нравилось это имя, почему бы не называть егоименно так. Равиль, маленького роста, с редкими, несколько курчавыми волосами,был скорее похож на студента, чем на наемника. Но все знали, что этот двадцатипятилетнийтатарин успел отличиться и в Абхазии, и в Чечне.

А его напарник Игорь, наоборот, раньше служил по другуюсторону фронта, воевал в Чечне контрактником, а когда срок закончился, вернулсядомой и успел попасть несколько раз в крупные неприятности, после чего егонаконец заметил Карим и взял а свою группу.

После того как Равиль вкатил морфий Вадиму, они началиждать, пока лекарство окажет свое действие. Дима почему-то вышел из машины ипошел смотреть, где они остановились. Игорь и Равиль остались ждать в машине.

Уходя, Дима оставил свой чемоданчик в машине.

— Ты куда? — коротко спросил Игорь.

— Нужно осмотреться, — ответил этот тип и ушел,даже не обернувшись.

— Не нравится он мне, — вынес свое резюме Игорь.

— Мне тоже, — сплюнул Равиль. Он говорил по-русскис сильным акцентом. — Такие, как он, человека убьют и не заметят. Тывидел, как он все время прятался, старался под чужие пули не ходить? Правильноговорю — не ходить?

— Можно и так, — махнул рукой Игорь. —Кажется, заснул, — посмотрел он на тяжелораненого напарника. — Емутак досталось. Наверно, не выживет.

— А куда ушел этот Дима?

— Не знаю, но «дипломат» оставил.

— А что там? Может, наши деньги?

— Откуда я знаю? — пожал плечами Игорь.

— Давай мне, — загорелся Равиль, — я такиезамки в Казани открывал. Любой замок открою.

Игорь пододвинул ему «дипломат». Равиль повозился несколькосекунд и открыл его с торжествующим видом.

— Смотри, — сказал он, улыбаясь.

— Бомба! — ахнул Игорь. — Здесь бомба.

Зачем она ему?

Равиль наклонился.

— Действительно, бомба, — озабоченно сказалон, — но не включена. Наверно, хочет потом взорвать нашу машину.

— Может быть, — равнодушно согласился Игорь,закрывая «дипломат». Он его просто перестал интересовать. И в этот момент кавтомобилю подошел Дима.

— Все в порядке, — сказал он, кривоулыбаясь, — скоро за нами придет машина, и мы уедем к себе получатьденьги. Ребята, там мой «дипломат» должен лежать, дайте мне его.

— Этот? — презрительно спросил Игорь.

Он был высокого роста, широкоплечий, красивый. И потомусразу невзлюбил этого «разномастного» Диму, который был к тому же не из, ихкоманды. Он протянул «дипломат» Диме.

Тот, не влезая в автомобиль, открыл «дипломат», но так,чтобы его не видели двое сидевших в микроавтобусе «Скорой помощи». Чемтощелкнул и снова вернул его Игорю.

— Положи на место. Передашь его Седому в Реутово.

— Хорошо, — кивнул Игорь, — садись, поехали.Наш раненый, кажется, заснул.

— Нет, — возразил Дима, — я должен уехать надругой машине. В общем, не забудьте, мы вас ждем в Реутово.

И, повернувшись, медленно пошел, намереваясь выйти на улицу.Игорь и Равиль переглянулись. Равиль, уже открывавший замок, наклонился к«дипломату».

— Тикает, — уверенно сказал он, — открыватьнельзя, взорвется.

— Ах он сукин сын! — разозлился Игорь, доставая изкармана нож.

— Дима! — крикнул он, выпрыгивая из машины. —Дима, подожди, одно слово сказать нужно.

Дима, уже выходивший на улицу, остановился, чуть заколебалсяи сделал два шага назад.

— Чего тебе? — недовольно спросил он.

— Сейчас, — сказал Игорь и с размаху ударилнегодяя ножом в живот. Тот даже не вскрикнул. Просто захлебнулся в собственномкрике, издав какой-то гортанный звук и медленно оседая на землю.

— Так будет лучше, сука, — сказал Игорь, убираянож. Дима лежал на земле, обхватив живот руками. Он был еще жив.

— Давай чемодан, — сказал Игорь, — оставимему как сувенир. — И, осторожно достав чемодан, положил его рядом слежавшим на земле Димой.

— Уезжаем, быстро! — приказал он, забираясь сновав микроавтобус. Машина выехала из тупика и, уже на улице развернувшись, поехаласовсем в другую сторону. Дима лежал на земле.

Вокруг него расплывалось большое красное пятно. Ончувствовал, как начинают неметь руки и ноги от большой потери крови.

Как глупо, шевелилось у него в голове. Седой ведь приказалникуда не отлучаться. А он просто вышел посмотреть, можно ли этих ребятвзорвать прямо здесь. И так глупо подставился. Наверняка они открыли «дипломат»в его отсутствие. Собственно, на их жадности и строился весь расчет. Две бомбыбыли заложены и установлены в двух «дипломатах» таким образом, чтобы взорватьсяв случае, если кто-нибудь посторонний захочет открыть их. Но даже если людиКарима окажутся идеально честными, во что нельзя было поверить, то и тогда«дипломаты» сами все равно должны были сработать ровно через двадцать минут.