Танковые засады. "Бронебойным, огонь!" - Георгий Савицкий

Полковник Катуков правильно раскрыл замысел противника: ударом на Шеино гитлеровские танкисты и мотопехота планировали прорваться к Мценску и захватить его. Но, развивая наступление, они натолкнулись на упорное сопротивление на огневом рубеже бригады.

* * *

Угловатые силуэты с широкими башнями и рублеными формами бронированных корпусов наступали на окопы мотострелков, поддерживающих действия танков 4-й бригады Катукова. С ходу гитлеровские танки открыли беглый огонь по первой линии ложных траншей. Но пулеметчики-«актеры» уже успели отойти на основной рубеж обороны. Вместо них за дело принялись «заигрывающие» батареи противотанковых орудий. Это было смертельное «заигрывание»: бело-серые угловатые механические исчадия с черными крестами на башнях вели убийственно-точный огонь. А кроме того, в боевых порядках немецких танков были и самоходные орудия «Артштурм-III». Их осколочно-фугасные снаряды обладали повышенным могуществом заряда. Взрывы разметывали орудийную прислугу, рвали и коверкали пушки.

Однако и артиллеристы свое дело знали: уже с десяток «панцеров» и «штурмгешютце» превратились в погребальные костры.

Но гитлеровцы не ослабляли накал танковой атаки, Гудериан вводил в бой все новые и новые силы, не считаясь с потерями. И тогда навстречу гитлеровским «панцерам» устремились танковые засады «тридцатьчетверок»! Вместе с ними в единых боевых порядках воевали и скоростные танки БТ-7. Они вырывались вперед, используя преимущество в скорости, и отвлекали на себя часть атакующих танковых сил Вермахта. Огнем из 45-миллиметровых пушек и пулеметов легкие «бэтэшки» косили вражескую пехоту, отсекали ее от танков.

Относительно легкие и маневренные «тридцатьчетверки» обошли гитлеровские машины с флангов и открыли беглый огонь по их бортам. Старший лейтенант Лавриненко постоянно маневрировал, используя складки местности. Его Т-34 то появлялись, то исчезали, каждой атакой подбивая гитлеровские бронированные чудовища.

Гитлеровские танки и штурмовые орудия тоже маневрировали, пытаясь поразить стремительные контратаки русских, но сейчас тактическое преимущество оказалось на стороне защитников Москвы.

Катукову удалось переиграть Гудериана в этом бою. В этом-то и проявилась основная слабость гитлеровской тактики: когда соперник начинал импровизировать, немцы, как правило терялись, им сложно было отойти от заданной схемы, перестроить боевые порядки, по новой наладить взаимодействие между видами и родами войск.

Наступил критический момент боя. Чаши весов тактического превосходства пришли в шаткое равновесие. Никто не хотел уступать: два воина фехтовали сейчас на поле боя клинками танковых соединений. И хоть меч Тевтонского ордена был более массивен, но русский булатный меч гнулся, да не ломался. Сталь звенела о сталь, высекая искры из лезвий калибра 76 миллиметров, закаленная сталь, установленная под рациональными углами наклона, отводила удары врага. Стальные ленты гусениц наращивали темп боя. Еще несколько выпадов, блестяще блокированных русским мечом, и тевтонский рыцарь покачнулся от града ответных ударов!

Уцелевшие немецкие танки и штурмовые отряды, не выдержав натиска и хорошо организованной системы огня противотанковых батарей и танковых засад, начали отходить на свои исходные рубежи.

Да не тут-то было!

Над нашими позициями повисли четыре зеленые ракеты — сигнал лично старшему лейтенанту Горелову: можно начинать атаку!

— Механик-водитель, вперед!

Взревел танковый дизель, заскрежетали стальные гусеницы.

Взвоют гусеницы люто,

Надрезая снег с землей,

Снег с землей завьется круто

Вслед за свежей колеей…

— Экипаж, слушай мою команду: в атаку! Дави и жги немецкую гадину! Ура!

— Ура!!! — отозвалось победным эхом в наушниках танкошлема старшего лейтенанта Горелова.

— Механик, короткая. Наводчик, ориентир № 1, ближний — одиноко стоящее дерево. Дистанция — триста, самоходка противника. Бронебойным огонь!

— Есть огонь!

Громыхнула, наполняя едким пороховым дымом башню, 76-миллиметровая пушка Л-11. Первое же попадание — наповал: удар бронебойного снаряда пришелся в моторно-трансмиссионное отделение. «Артштурм-III» заволокло густым черным дымом.

— Пятьдесят вправо, дистанция четыреста метров. Танк противника. Бортом стоит, бей, пока не развернулся!

— Есть! Ура, горит, паскуда!

— Бронебойным заряжай!

Грохот внутри танка стоял несусветный. Натужно ревел двигатель, грохотала пушка. Уже с полдесятка немецких танков и самоходок подбил непобедимый русский танк. Фактор внезапности был реализован на все сто процентов: гитлеровцы и не знали, что фактически в тылу их наступающих боевых порядков, на линии ложных укреплений объявится беспощадный и неуязвимый противник!

— Огонь!

— Есть пробитие! — Еще один Pz.Kpfw.IV застыл на изрытом воронками поле. А из его люков вырываются жадные языки пламени.

Сухо трещат пулеметы, выкашивая пехоту в серых мышиных шинелях. Широкие гусеницы давят, перемалывают в фарш тех, кого не дострелили. Пушка молотит, как заведенная. Перед боем в «Клим Ворошилов» загрузили двойной боекомплект бронебойных снарядов и совсем немного — осколочно-фугасных.

Внезапно по броне русского танка словно молотом ударили! Попадание!

— Старшина, газуй. Поворачивай левее, за пригорок!

— Есть!

Ответный огонь немецких танков и самоходок не наносил «Климу Ворошилову» серьезного урона. Во-первых, даже 75-миллиметровые пушки гитлеровских танков могли уверенно поражать «Клим Ворошилов» только лишь метров с трехсот, да и то — если повезет! А во-вторых, на руку советским танкистам сыграл тот самый элемент внезапности. Немецкие танковые экипажи попросту растерялись, обнаружив у себя за спиной изрыгающее пламя бронированное чудовище! Положение их и действительно было незавидным: начнешь разворачиваться — получишь снаряд в корму или борт! А это — стопроцентная погибель!

Массированная атака немецких танков, штурмовых орудий и мотопехоты захлебнулась окончательно. Отважный экипаж «Клима Ворошилова» под командованием старшего лейтенанта Горелова записал на свой счет пятнадцать сожженных и подбитых немецких танков и самоходок!

Поле боя «Клим Ворошилов» покидать не спешил. Воспользовавшись паникой среди немцев, Николай Горелов сумел увести танк с глаз гитлеровских наблюдателей. Боевую машину снова замаскировали — в этом бойцы 4-й танковой бригады Катукова были большими мастерами!

— Степан Никифорович, как машина? — спросил Горелов.

— Нормально, мотор работает как надо. Коробка переключения передач только греется, едри ее в корень. Но — работает! Думаю, еще один бой выдержит. Вмятин на броне я больше двух десятков насчитал, но ни одного сквозного пробития!

— Да, «броня крепка, и танки наши быстры»!

— Все, славяне, перекур пока… Скоро фрицы снова в атаку пойдут.