Серый волк. Бегство Адольфа Гитлера - Джерард Уильямс

Следующие несколько лет Гитлер жил жизнью бродяги «в нужде и лишениях», как он сам позднее писал в «Майн кампф». Его единственным утешением были многочисленные музеи искусств Вены, а также ее богатая традиция классической музыки. В музыкальных вкусах Гитлер оставался католиком: Бетховен, Брукнер, Шопен, Григ, Шуберт, Шуман, и даже Малер и Мендельсон; неизменным же его любимцем был Рихард Вагнер, чью оперу «Нюрнбергские мейстерзингеры» он знал наизусть. После Первой мировой войны Гитлер оставил рисование,[85]однако на всю жизнь сохранил иллюзию о себе как о великом художнике; его интерес к архитектуре также никогда не ослабевал.

Оказавшись на посту канцлера, Адольф Гитлер стал с безжалостным фанатизмом воплощать в жизнь свою навязчивую идею «расовой чистоты»[86]параллельно с безрассудным планом централизации всей власти в руках партии. За победой нацистов на выборах в 1933 году почти незамедлительно последовала срежиссированная ими отмена конституции в ответ на поджог Рейхстага. Затем, после смерти рейхспрезидента Веймарской республики Пауля фон Гинденбурга в августе 1934 года, Гитлер принял полномочия главы государства (фюрера) и одновременно лидера партии – это был государственный переворот, одобренный в ходе плебисцита голосами 38 млн немецких граждан. После того, как парламент и суды были вычищены нацистами, правящий режим обрел неограниченную власть и смог свободно развернуть политику унификации[87](нем. Gleichschaltung) – принудительного приобщения к государственной идеологии, усиливая давление на немецкий народ путем ликвидации или нейтрализации любых организаций, неподконтрольных нацистской партии. Поток декретов заставил замолчать средства массовой информации, были отменены личные свободы и право на собрания, запрещены конкурирующие политические партии и независимые профсоюзы, лишены самостоятельности региональные суды и правительства. Смертной казнью теперь карался широкий круг «преступлений», определяемых как политические. Начались массовые аресты не только коммунистов, социал-демократов и активистов-евреев, но и членов масонских лож и организаций, цыган, гомосексуалистов и всех прочих, кого нацистская идеология считала «ущербными». Большинство этих изгоев были заключены в 50 концентрационных лагерей, созданных в первый же год правления нацистов.

В апреле 1933 г. Юлиус Штрейхер, главный редактор нацистской еженедельной газеты «Штурмовик» (нем. Der Sturmer), известный как ярый антисемит, организовал экономический бойкот всего бизнеса, принадлежавшего евреям. Доктор Йозеф Геббельс, глава только что созданного Министерства просвещения и пропаганды, призвал «вымести огнем» все «негерманские» книги, особенно книги авторов еврейского происхождения – Эйнштейна, Фрейда, Кафки, Маркса. В этот список попал даже великий немецкий поэт XIX в. Генрих Гейне, в чьей трагедии «Альманзор» были предупреждающие строки: «Там, где сжигают книги, будут сжигать и людей». 10 мая сорокатысячная толпа наблюдала за сожжением 25 тыс. книг на берлинской Оперной площади. В ноябре 1933 г. национальный референдум показал, что 95 процентов граждан одобряют политику нацистов, несмотря на постоянно усиливающееся ущемление прав и свобод граждан.

После победы нацистов на выборах наступило безумное время, когда они сосредоточились на уничтожении своих политических оппонентов[88]центристского и левого толка. К 1934 году все принадлежавшие евреям магазины были заклеймлены броско намалеванным словом «Juden» (нем. «Евреи») или Звездой Давида, а неподалеку регулярно дежурили штурмовики из СА, отпугивая покупателей. Все чаще предприниматели-евреи были вынуждены сворачивать свой бизнес, так как теряли источники дохода. Вскоре немецких евреев, прежде бывших докторами, юристами, учителями, учеными и чиновниками, сместили с занимаемых ими должностей. В магазинах и ресторанах отказывались обслуживать евреев, им был запрещен вход в парки, бассейны и даже в общественный транспорт. Немецким детям антисемитизм вдалбливался на школьных уроках и даже в играх: цель популярной детской настольной игры заключалась в том, чтобы сделать германские земли «свободными от евреев».

Большой шаг на пути к «ариизации» всех сфер жизни немецкого общества[89]был сделан 15 сентября 1935 г. со вступлением в силу так называемых Нюрнбергских законов. С этого времени браки и сексуальные связи между арийцами и евреями были категорически запрещены; евреи лишались всех политических прав. Все больше евреев пытались эмигрировать во Францию, Швейцарию и другие страны, однако там их редко принимали радушно, и многим отказывали во въезде. Из примерно 525 тыс. еврейского населения Германии около 170 тыс. человек успели выехать из страны до 5 октября 1938 г., когда особым декретом были аннулированы их паспорта. Швейцарские власти настояли, чтобы немецким евреям, которым для эмиграции нужны были документы, снова выдали паспорта – с большой литерой «J» для их быстрой идентификации на границе и последующего запрета на въезд. Многие евреи не могли позволить себе эмигрировать – выезд из страны был связан с большими расходами, которые постоянно возрастали. Тем же, у кого водились деньги, было запрещено вывозить с собой какие-либо накопления, да и мало у кого они оставались после вынужденной продажи домов и бизнеса по предельно низким ценам и выплаты «налога на выезд из рейха» (нем. Reichsfluchtsteuer). Особой мишенью нацистов стали торговцы произведениями искусства и антиквариатом, чьи галереи, магазины и лавочки принудительно закрывались и число которых в Германии сократилось на 80 процентов, что привело к перенасыщению арт-рынка и резкому падению цен.

9 ноября 1938 г. волна расового насилия, спровоцированная убийством в Париже немецкого дипломата польским евреем, чья семья была депортирована из Германии, достигла новых высот. В ту ночь синагоги, дома и собственность евреев по всей Германии, а также в некоторых районах Австрии и в Судетской области были разграблены и сожжены в вакханалии разрушения, известной как Хрустальная ночь[90]или Ночь разбитых витрин – наутро битое стекло буквально застилало улицы десятков немецких городов. По меньшей мере 91 человек был убит и еще 30 тыс. арестованы и затем, по большей части, переведены в концлагеря; уцелевших же заставили возмещать материальные убытки от погрома. Замена всех выбитых окон выливалась в сумму около 25 млн рейхсмарок, а поскольку все листовое стекло импортировалось из Бельгии, платить за него приходилось в дефицитной валюте. Корыстолюбец Герман Геринг, возглавлявший теперь Программу по исключению евреев из экономической жизни рейха, издал декрет, согласно которому все остававшиеся в Германии евреи должны были внести в казну рейха «искупительные выплаты» на общую сумму 1 млрд рейхсмарок, чтобы покрыть расходы на восстановление разрушений. Вдобавок, государство конфисковало все полагавшиеся евреям страховые выплаты.