Книги онлайн и без регистрации » Научная фантастика » Жесткий контакт - Михаил Зайцев

Жесткий контакт - Михаил Зайцев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 14 15 16 17 18 19 20 21 22 ... 79
Перейти на страницу:

В принципе оставалась надежда, что, заметив две фигуры в камуфляжной униформе, вертолеты не начнут сразу стрелять. Переодеваясь в снятые с трупов комбинезоны, Шаман и Псих сочинили более или менее подходящую легенду, на случай встречи с настоящими камуфляжниками. Изрядно поранившись, арестанты-беглецы сбрили бороды, а Шаман обкромсал еще и волосы и впервые позавидовал лысине Психа. Бриться, да еще и подстригаться при помощи меча, – занятие малоприятное и, скорее всего, бесполезное. И Шаман, и Псих прекрасно понимали: охмурить вертолетчиков вряд ли удастся. Даже если вертолет приземлится и появится возможность заговорить, вранье арестантов раскусят мгновенно. Посему придется «лепить горбатого» в первую секунду-две контакта – и сразу в бой, вероятнее всего – в последний. Однако никаких «контактов», пожалуй, не будет. Можно сбрить бороды, обрезать волосы, скрыть лысину, можно переодеться, но их наверняка опознают и уничтожат первым же ракетным залпом...

– Слышь, Шаман, это самое, солдафоны с билетами...

– С арбалетами, – поправил Шаман.

– Какая, на хер, разница! Стрелами...

– Болтами...

– А хоть гвоздями! Не пулями солдафоны шмаляли, верно? А с вертолета, едреныть, долбанули ракетой. Почему?

– Сто двадцать шесть.

– Чего?

– Я веду счет от нечего делать. Почему арбалеты уживаются с ракетными установками, ты спросил в сто двадцать шестой раз. И я тебе в сто двадцать седьмой раз отвечаю – не знаю.

– А почему я в него шмаляю из ствола, а он бежит, и хоть бы хны?

– Сто девятнадцать. Отвечаю сто двадцатый раз – ты промазал. Или рано открыл огонь, или руки у тебя тряслись, потому и промазал. К тому же пистолет не пристрелян, верно?

– Чего значит «не пристрелян»? Стрелять в него, в пистолет, надо, что ли? Ты, это самое, умом тронулся, а?

– Ты когда пистолет нашел?

– Я-то? Как нас в тайге кинули, мы, это самое, казармы пустые после военных шмонать начали, и, это самое, я волыну нашел, притырил и...

– И четыре года прятал пушку, – подхватил Шаман, – холил да лелеял пистолет системы Макарова с полным магазином. Последнюю надежду на крайний случай. А когда, как ты говоришь, «этот самый» крайний случай подвернулся, бездарнейшим образом распорядился своей последней надеждой...

– Угу. – Псих обиженно засопел. – Что ж, тебе надо было волыну подарить? Тебе?

– Не кипятись, гусь лапчатый...

– За гуся, падла, ответишь!

– Все! Все! Извини! Беру свои слова обратно. Забыл я, что для вас, блатных да приблатненных, и гусь, и петух – все едино – птица позорная...

– Слышь, Шаман, это самое, то, чо ты нас с Жориком тогда замо... обмочил, я, считай, забыл и простил, но ты базары-то фильтруй, ага?

– Угомонись, Псих. Сто, двести раз объяснял: вы с Жорой сцепились, а я засек арбалетчиков. Как вас разнять, покуда болты не полетели? Ну, я и учинил, чего первое в голову пришло. Разыграл спектакль для вооруженных зрителей с другого берега речки, выиграл время.

Шаман нагло врал, однако, похоже, Псих и правда искренне уверовал в необходимость и пользу тогдашней уринотерапии. И все же предупредил в который раз:

– Слышь, как до людей дочапаем, про тот случай молчи.

– Век воли не видать, – со всей серьезностью пообещал Шаман, давая «это самое» обещание раз в тридцатый, а то и в пятидесятый.

– Заметано. Это самое, тогда-то, как по лесу бежали, я ж не знал, что ты специально... ну, это... замочил нас с Жоркой. Ага, ты меня спас, я оценил тогда, но всего-то тогда, с пылу с жару, сразу-то до конца не просек. Как бы я тебе тама, в лесу, пистолет отдал? Сечешь?

– Секу, кореш. Спасибо и за то, что в спину не выстрелил.

– Шаман, скажи, а не спас бы ты меня у речки, тебе б позжее кранты настали. Скажи?

– Да, кореш. И за то, что нору ты приметил, особое мерси. Я тебя уберег, себе помог, ты себя спасал и мне подсобил, амба! Хорош обоюдные заслуги подсчитывать. Давай забудем, чего было, впереди еще черт-те чего нас поджидает...

– Угу, как же! Такое хрена забудешь, падлой буду!

Да уж! Впереди полная неизвестность, а все равно воспоминания о неправдоподобном спасении не идут из головы. И Шаман, и Псих замолчали. Шли по шпалам и вспоминали. Возможно, вспоминали как раз для того, чтобы не думать о будущем. Жутковато заново переживать, пусть и в памяти, чудо спасения, зная, что чудеса имеют препоганейшее свойство случаться лишь однажды и что лимит чудес на душу населения крайне ограничен...

...Шаман вспоминал, как лежал, казалось, готовый ко всему, и как вздрогнул, услышав первый выстрел. Стрелял Псих. Из пистолета системы Макаров. Паренек, перепутавший Шамана с неведомой Кахуной, умудрился дать стрекача точнехонько в ту сторону, где затаился Псих. Не зря Психа обозвали Психом. Не выдержали нервишки у Психа. Выскочил из-за соснового ствола блатной-приблатненный и давай почем зря палить в парнишку-меченосца. А парень прет на него и хоть бы что. «Будто от пуль заговоренный», – рассказывал позже Псих. Невредимым пробежал рядом с Психом паренек. Махнул мечом, не останавливаясь, но Псих, как закончились патроны, сразу за сосну, и меч едва царапнул горе-снайпера по плечу, порвал одежду и заодно срезал изрядный кусок сосновой коры. Паренек, не тормозя, побежал дальше, вертолет за ним. Далеко от театра (а вернее, цирка) военных действий вертушка подобрала молодого бегуна в камуфляже, и начались чудеса.

Первый акт спектакля абсурда под названием «Чудесное спасение» явил собою отлет винтокрылой машины. Вертушка шустренько так взмыла высоко-высоко и, пролетев над Шаманом, исчезла с глаз. Крикнув пару раз: «Ау!», Шаман и Псих вновь объединились. Пока в небе чисто, сорвали камуфляжные комбинезоны с убитых. Помогая друг другу, напялили камуфляж, приладили ножны с мечами где положено, похватали арбалеты и ходу. Откуда только силы взялись опять бегать? Впрочем, строго говоря, и не бежали они вовсе. То есть самим-то им казалось, что бегут, а на самом деле едва ногами перебирали. Псих, помнится, все ругался, зря, мол, переодевались в защитного цвета шмотки, все одно – вернется вертолет, и пиши пропало, лес вона вокруг по-прежнему редкий, как... Псих поскользнулся и съехал на заднице в овражек. По дну овражка струился ручеек. Напились. До тяжести в желудке, до тошноты. Ручеек мелкий, течет по камушкам, бежать по щиколотку в воде не особо удобно, но всяко лучше, чем по холмам. И горло прополоскать можно в любую минуту, и брызнуть холодным в разгоряченное лицо. Сердечная дробь в висках чуть поутихла, и ухо уловило рокот моторов. Вертолет возвращался. А за ним следом летел другой вертолет, гораздо внушительнее по габаритам. Конец!

Не-а! Не конец, а начало акта второго чуда спасения! Картина первая! – Псих орет: «Нора!» Где нора? Какая нора? Ой! Да вот же она! И правда нора! Меж корней высоченной сосны, притулившейся на склоне, еле заметная щель, а за ней сырая пустота.

1 ... 14 15 16 17 18 19 20 21 22 ... 79
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?