Последние приключения барона Мюнхаузена, или Остров Фиаско - Марк Тарловский

Днем наблюдал, а ночью ему становилось жутко… Ростовский знал: дети не пожалеют сил, чтобы испортить его урок.

Давно ли сам сидел за партой. До сих пор он помнил, как однажды в класс, где он учился, пришел студент-практикант. Ах, как он волновался!

И весь урок упрашивал: «Ростовский, перестань! Ростовский, прекрати! Ну как ты можешь, Ростовский!» А он, Ростовский, веселился вовсю!

И вот теперь он сам практикант и будущий учитель. И очень скоро сам проведет свой первый урок.

«Пусть только посмеют, — бормотал Ростовский, мрачно поглядывая на хохочущих пятиклассников. — Я им покажу!»

И надо отдать ему должное: Ростовский подготовился к уроку на славу! Даже «замечания» приготовил:

«Как тебе не стыдно!»

«Даже не покраснел!»

«Может быть, хватит?»

«Еще одно слово — и…»

И наконец: «Посмотри мне в глаза!»

Урок обещал быть прекрасным, но случилось неожиданное. Однажды, после большой перемены, в учительскую, где набирался сил Ростовский, взволнованно вошел директор:

— Скорее! Идите в класс! Там нет учителя, займите чем-нибудь ребят!

И в тот же миг ликующий крик из пятого «А» донесся до ушей Ростовского.

«Здравствуйте! Садитесь!» — сверкнуло в его голове, и он опять услышал голос директора:

— Напрасно вы так волнуетесь, Ростовский!

А потом — свой:

— Кто, я? Нисколько!

Спотыкаясь, он побрел на шум…

Неподалеку от класса он вдруг увидел, как несколько голов высунулось и исчезло за дверью.

«Разведчики!..» — похолодел Ростовский и вошел в класс.

— Ребята! Учитель математики заболел…

Взрыв неописуемой радости потряс стены класса!

— Здравствуйте! — воскликнул Ростовский.

— Здравствуйте! — дружно отозвался класс.

Веселье разгоралось…

— Раз, два, три! — умолял Ростовский. — Ти-ши-на!

Он хотел сказать: «Ребята, сейчас мы займемся литературой». Но вместо этого неожиданно бодро спросил:

— Займемся?

— Займемся! — весело зашумели задние парты.

— Литературой, — поспешно добавил Ростовский.

— Не будем заниматься литературой! — выкрикнул Середа. — Сейчас должна быть математика!

— Встань! — потребовал Ростовский.

Середа не шелохнулся.

— Может, мне тебе помочь?

Середа не двигался, молча взвешивая предложение практиканта.

— Середа! — крикнул Ростовский. — Как тебе не стыд…

Закончить он не успел. Совершенно неожиданно Середа встал и, прихватив по дороге чужой портфель, в одно мгновение перебрался с первой парты на последнюю.

— Выйди из класса! — стукнул указкой Ростовский.

Середа удивленно пожал плечами.

— Нас теперь не выгоняют, — объяснил он.

«А нас выгоняли…» — мелькнуло в голове у Ростовского.

— Посмотри мне в глаза! — предложил он.

Середа не стал смотреть.

— Посмотри мне в глаза! — настаивал Ростовский.

Середа посмотрел в окно. Все заулыбались, и Ростовский — тоже… С ним давно уже творилось что-то неладное.

— Даже не покраснел, — сказал он наконец и посадил виновного. Авторитет его был окончательно подорван.

И тут он вдруг вспомнил, что надо заинтересовать детей.

— Сейчас, — обрадовался Ростовский, — вы будете читать «Бородино» Лермонтова! Кто прочтет хорошо, тому я поставлю на доске крестик, а кто плохо, тому — минус. Посмотрим, какой ряд читает лучше… Начнем с первого! Чикин!

Чикин встал, нехотя бросил: «Скажи-ка, дядя…» И замолчал.

— «Скажи-ка, дядя!» — подхватил Ростовский.

— «Скажи-ка, дядя!» — повторил Чикин.

Но «дядя» упрямо молчал.

— Минус! — объявил Ростовский.

— Крестик! — потребовал ряд Чикина.

Сам Чикин скромно молчал.

— Что ж это ты? — с укоризной спросил Ростовский.

— Я учил! — взорвался вдруг Чикин и торжественно взмахнул рукой: — «Скажи-ка, дядя!»

— «Скажи-ка, дядя!» — дружно подхватил его ряд…

— Ладно, — согласился Ростовский.

— Маленький крестик…

— Минус! — взбунтовались два других ряда.

Ростовский застыл у доски с поднятой рукой.

— Ставьте крестик, — попросил Чикин.

— Я тебе поставлю! — пришел в ярость Середа.

И едва Ростовский прикоснулся к доске мелом, как весь класс вскочил на ноги:

— Крестик! Крестик!

— Минус! Минус!

Но в этот страшный миг, точно крик петуха на рассвете, грянул долгожданный звонок.

— Урок окончен! — немедленно провозгласил Ростовский и вдруг, запрокинув голову, оглушительно чихнул.

— Будьте здоровы! — весело загремел класс. — Будьте здоровы!

И, не помня себя от счастья, ребята бросились к дверям.

— Задание на дом! — кричал им вслед Ростовский. — Задание на дом! Выучить наизусть «Бородино» Лермонтова!

Когда он вернулся в учительскую, все бросились его поздравлять. Он молча пожал руки и молча оделся.

— Что же вы делали в классе? — спросил на прощание директор.

— Кресты! — с каменным выражением ответил Ростовский.

И, не отвечая на расспросы, он двинулся было к дверям, как вдруг остановился и замер…

«Ростовский! — внезапно услышал он. — Ростовский!»

И перед его глазами возникло из прошлого лицо оскорбленного им практиканта.

«Ростовский! — повторил практикант и зловеще подмигнул. — Посмотри мне в глаза!..»

Десять дней уже учимся, а меня еще не вызвали. Ни разу! Значит, завтра! А когда же еще? И я учу, учу, учу… И смотрю в окно.

Двор наш еще зеленый. Зеленая трава, зеленые листья. И только клен у забора, словно огромный желтый букет, сияет под солнцем. Осень…

А ведь совсем недавно, кажется вчера, я мчался в школу за новыми учебниками, носился по опустевшим лестницам и коридорам.

Я забежал в свой класс. За лето он стал выше, просторней. От чистых крашеных стен веяло прохладой. Через распахнутые окна светило солнце. Я стоял у доски и смотрел, как медленно кружит по классу белая бабочка.