Охота на охотника - Николай Гуданец

– Там, – Алина протягивает руку, показывая на дальний угол комнаты. – Вон в той стороне.

Подхожу к окну и убеждаюсь, что оно выходит на улицу Упиша. Сосредоточившись, вспоминаю план города и определяю направление.

– Юго-запад, – говорю я.

– Еще вижу дорогу и мост через реку. Там вокруг низина такая, всюду лужи вдоль дорог. Вот через мост надо проехать и потом свернуть на проселочную дорогу. Я путано объясняю, но, если отыскать этот мост, я сориентируюсь, куда ехать.

– Давай-ка подробнее, – предлагаю я. – Что за река, что за мост, опиши.

– Река довольно широкая. Правда, не такая, как Даугава. Лиелупе, что ли? А мост автомобильный, но похож на железнодорожный, с такими, знаешь, железными фермами по бокам. И это не в городе, там нет ни набережной, ни домов на берегу… Слушай, надо позвонить в Минавтошосдор и узнать, кто у них там занимается мостами…

– Никуда не надо звонить. Это Лиелупе и это Калнциемский мост. На юго-западе от Риги. Я там ездил раза два, помню. Все совпадает.

Не помня себя от волнения, Алина трясет меня за плечо.

– Саша, надо ехать. Нам надо ехать туда. Мы найдем убийцу и камень, понимаешь? И кончится весь этот кошмар.

В последнем я сомневаюсь. Тогда-то и начнется самое интересное. Благородный поступок. Советские агенты – самые честные в мире. Сотрудник ГРУ при Генштабе, штатный охотник рижской резидентуры «Карата», пожелавший остаться неизвестным, передал крупный драгоценный камень в дар государству, обезвредив опасного преступника. Пожалуйста, несколько слов для нашей передачи, что вы чувствуете в этот момент? Если честно, я чувствую, что мне теперь хана.

Недолго думая, вскакиваю и начинаю одеваться.

– Я должен ехать домой, – говорю я. – Хочу взять кое-какие вещички. Потом вернусь, и мы поедем, хорошо?

– Возвращайся поскорей, – просит она.

Господи Иисусе, она доверяет мне абсолютно, у нее нет ни тени сомнения в том, что я вернусь.

– Пожалуйста, никаких откровенностей с Региной, – предупреждаю я.

– Конечно, я понимаю.

Выхожу, Алина запирает за мной дверь. Спускаюсь к машине, прогреваю движок. За ночь подморозило, мостовые покрыты тонким слоем льда. Приходится вести машину очень осторожно, и все равно она порыскивает, слегка юзит.

Еще темно, и улицы довольно пустынны. Меня никто не пасет. Возле дома тоже не обнаруживаю ничего настораживающего. Все машины поблизости от подъезда покрыты инеем, значит, стоят здесь с вечера. Обождав для порядка минуту-другую и внимательно оглядевшись по сторонам, выхожу, открываю багажник и сую под куртку саперную лопатку в брезентовом чехле. Поднимаясь в лифте, стаскиваю с лопатки чехол и запихиваю его в карман. Если в квартире меня поджидают, всё ж таки буду не с пустыми руками.

Контрольный волосок на двери в сохранности. Однако я не позволяю себе расслабиться, вхожу и обследую квартиру, держась начеку. Окончательно убеждаюсь, что в мое отсутствие никто сюда не наведывался.

Ставлю джезву на газ и иду принимать душ, но не успеваю раздеться, как звонит телефон. Ровно семь утра, а по-московскому – восемь, контрольное время. Да, это Командор.

– Здравствуй, дорогой, – говорит он. – Что новенького?

Еще не поздно попытаться замолить свои грехи. Мне достаточно сказать, что я устал и мечтаю об отпуске. Тогда меня выдернут из Риги по экстренной цепочке, к вечеру буду отдыхать где-нибудь на маленькой базе в лесной глухомани, писать покаянный отчет Командору. Сомневаюсь, что у «Карата» много охотников моего класса и опыта, да и не так уж сильно я начудил, чтобы поплатиться шкурой.

Между тем отвечаю без запинки.

– Ничего такого. Нормально всё.

– Ну и хорошо.

Повисает маленькая пауза. Успеваю подумать, что Командор звонит мне уже третье утро подряд. Такое редко бывает.

– Если увидишь Петю, передай от меня низкий поклон, – уже тоном сухого приказа произносит он. – Низкий поклон, понятно? И перезвони мне завтра в восемь. Все. Пока.

Ну вот, новые заботы. Сегодня к восьми вечера по рижскому времени я должен быть в Петровском парке, он же Дзиесмусветку. Там, на аллее возле теннисных кортов, ко мне подойдет человек от Командора. Ключевое слово – низкий поклон. Я поступаю в полное распоряжение этого человека и все его приказы обязан выполнять неукоснительно. Это может означать что угодно, в том числе и мой смертный приговор.

Принимаю душ, бреюсь, плотно завтракаю. После недолгих сборов выхожу из квартиры с фонариком в кармане, пятнадцатикратным биноклем на шее и саперной лопаткой под полой. Ставлю контрольку, хотя не уверен, доведется ли мне еще раз переступить порог этой квартиры.

Ключи от подвала у меня всегда при себе, на общей связке. Спустившись на лифте, отпираю дверь в подвал и запираю ее за собой. То же проделываю со второй дверью, обитой жестью и ведущей к теплоузлу. Рассекая фонариком душную полутьму, пробираюсь среди труб в дальний угол, принимаюсь раскапывать песок, перемешанный с осколками бетона.

Вскрывать этот тайник я имею право лишь по особому приказу или в экстренных случаях. Будем считать, что случай как раз экстренный.

Откапываю обернутый в полиэтиленовую пленку кейс, распаковываю и отпираю. В нем хранятся револьвер, коробка патронов, еще кое-какие профессиональные причиндалы, запасные документы и номера на машину, пачка сотенных и три пачки десяток. Протираю оружие от смазки, заряжаю и сую в заранее надетую подплечную кобуру. Так оно будет веселее. Полиэтилен вместе с промасленной ветошью кидаю в яму и закапываю. Кейс забираю с собой.

Теперь можно возвращаться к Алине, она, наверное, заждалась.

К сожалению, когда я приезжаю, Регина уже проспалась и, снова-здорово, принимается за свое.

– Неужели вы меня бросите здесь одну? – патетически вопрошает она.

– Не можем же мы сидеть здесь сутками, – втолковываю я. – Да и что с вами может случиться среди бела дня?

– Да что угодно. Войдут и стукнут по голове.

Экая глупость. Хоть бы в самом деле вошли и стукнули.

– А ты никому не открывай, – советует Алина.

– Правильно, – добавляю я, – дверной глазок у вас на что? И еще на цепочку запритесь.

– Вечером мы обязательно к тебе приедем, – обещает Алина.

– Успокойтесь, Регина, у нас обоих срочные дела, работа… Нам надо идти.

Она прощается с нами капризно и надуто. Ну и шут с ней.

В Задвинье, перед тем, как выехать к шикарной Юрмальской автостраде, с которой можно свернуть по разводке на Калнциемс, я спохватываюсь и останавливаюсь возле телефона-автомата.

Бедняжка Раймонд спозаранку уже сидит в своей конторе.

– Алло, Раймонд, это Александр, – выпаливаю я. – Вынужден вас огорчить, сегодня я никак не могу быть в порту на погрузке.