Тревожная осень - Андрей Дымов

Тут Андрей Семенович не выдержал:

– Вы что, считаете возможным такое совмещение – операция для меня и шопинг для жены? Да она ни в какой магазин не пойдет. Это кощунство.

Баритон осекся, но пауза была недолгой. Видать, профессор – крепкий орешек.

– А что такого, батенька? – вальяжно продолжал он. – С месяц назад по такому же поводу, как у вас, мы возили оперировать к профессору Везеру одного замминистра. Его сопровождали жена и дочь, так они накупили товаров тысяч на двадцать пять евро. А пациенту под присмотром нашего доктора сделали прекрасную операцию. Через десять дней он уже ловил щук на Финском заливе. Меня, правда, с собой не взял.

«И правильно сделал», – подумал Андрей Семенович и тут же вспомнил, как Жизнев говорил ему, что после операции нужно минимум две недели провести в больнице. Жизневу он почему-то верил больше, чем профессору.

Дымов почувствовал, что пора заканчивать разговор, иначе у него поднимется давление. Поэтому спросил:

– Скажите, профессор, а почему такая разница между суммами оплаты наличным и безналичным путем? Я понимаю, что вы, может быть, свою часть хотите получить наличными. Ничего не имею против. Но профессор Везер и сама больница – они что, тоже хотят получить за оказанные услуги «под столом»? Как я понимаю, чтобы не платить с полученного налоги? Это, правда, не мой вопрос. Пусть на эту тему голова болит у профессора и немецких налоговых органов. Меня волнует другое: я при такой системе оплаты буду чем-то вроде «левого» больного?

На этот раз последовала более долгая пауза, а когда голос у профессора снова прорезался, он звучал гораздо менее баритонисто:

– Видите ли, Андрей Семенович…

Стоило только на яйца наступить, так уж и не «батенька», – отметил про себя Дымов.

– У нас есть разные детали и методы, которые, как бы объяснить подоступнее…

– А не надо объяснять. По трем причинам. Во-первых, меня это не касается. Во-вторых, мне это неинтересно. В-третьих, ко всему прочему, я еще и тупой. Так что дайте мне денек подумать, и тогда созвонимся.

– Вы не думайте ни о чем плохом, – уже совсем без вальяжности встрепенулся баритон. Впрочем, баритон совсем уже куда-то исчез, и трубка теперь говорила заискивающим фальцетом: – Если для вас это принципиально, несомненно, вы можете сделать безналичный платеж с вашего счета в российском или зарубежном банке.

– Нет у меня счета за рубежом. Все, созвонимся послезавтра, – и Андрей Семенович повесил трубку.

Ясно, это не вариант. Если маленькая ложь рождает большое недоверие, что должна родить ложь типа рассказа о ловле щук в Финском заливе через десять дней после операции? С шопингом еще куда ни шло. В его семье такое невозможно, но семьи бывают разные. Допустим, некоторые жены могут спокойно шляться по магазинам, пока муж лежит на операционном столе. Но мухлеж с оплатой операции, с точки зрения Андрея Семеновича, – веская причина отказаться от их услуг.

Немецкий профессор Везер был явно ни при чем. Возможно, он действительно хороший специалист. Почему, собственно говоря, не воспользоваться информацией, полученной от вальяжного баритона (так Андрей Семенович окрестил посредника).

Он зашел в Интернет, и через пять минут у него был телефон секретаря профессора Везера.

– Hallo! Do you speak English? (Алло! Вы говорите по-английски?) – спросил он у женщины на другом конце провода.

– Yes, of course. Can I help you? (Да, конечно. Могу я вам помочь?)

– I have a problem. I would like professor Vezer operates my prostate. (У меня проблема. Я хотел бы, чтобы профессор Vezer оперировал мою простату.)

– Where are you from? (Откуда вы?)

– I am from Russia. (Я из России.)

– You have to address to our Russian department. They will solve your problem. (Вам нужно обратиться в наш русский отдел. Они решат вашу проблему.)

– Fine. Could you give me the telephone number? (Отлично. Не могли бы вы дать мне телефонный номер?)

– Of course. Just a moment. (Конечно. Одну минуту.)

Еще минута – и он набрал номер русского отдела. В ответ на вопрос «Do you speak English» ему сразу предложили говорить по-русски.

Андрей Семенович рассказал о своих проблемах и спросил, можно ли сделать операцию у Везера, причем так, чтобы оперировал сам профессор.

– Это возможно, – ответил представитель русского отдела, назвавшийся менеджером Михаэлем.

«Да уж, – раздраженно думал Андрей Семенович, – Михаэль, твою мать. Жил бы ты Америке, был бы Майклом, в Израиле – Моше, а в ленинградском или московском ЗАГСе родители тебя наверняка Мишей зарегистрировали».

Ладно, хрен с тобой, Михаэль, давай рассказывай, чего там у вас и как.

Но Михаэль, вместо того чтобы отвечать по существу, внезапно оживился и начал спрашивать, откуда Андрей Семенович узнал его телефон.

– Мне его дала секретарь профессора Везера, – стараясь не вскипеть, ответил Дымов. – А это имеет значение, Михаэль? И мои евро, в зависимости от того, где я взял ваш номер, имеют разную ценность? Я не понимаю вопрос, – Андрей Семенович начал заводиться.

– А вы можете заплатить за свою операцию в Петербурге и наличными – той фирме, с которой я вас сведу.

«Теперь все ясно! При оплате в Германии много денег с немцев не получишь, а если я рассчитаюсь в Петербурге, хороший откат гарантирован. Интересно, профессор в доле или это самодеятельность Михаэля? Ладно, сейчас проверим» – такие мысли со сверхзвуковой скоростью пронеслись в голове Андрея Семеновича.

– Слушайте, может, мы прекратим обсуждать место оплаты, – он сделал акцент на слове «место», – и поговорим по существу? Или по этому поводу мне надо связаться лично с профессором Везером?

– Он не будет с вами разговаривать, – торопливо пискнул Михаэль.

– Насчет этого не беспокойтесь. У меня в Германии есть несколько влиятельных друзей, они помогут связаться с господином Везером.

– Я думаю, что вы меня не так поняли, Андрей Семенович. Я вам сейчас все расскажу. Смотрите: сначала мы оформим визу вам и тем, кто поедет с вами. Потом купим билеты.

– Спасибо, виза у меня есть, а билеты купит мой секретарь.

– Подождите, Андрей Семенович, – голос Михаэля снова окреп. – У нас есть один врач, эмигрант из наших. Он будет вас сопровождать, станет опорой. Как отец родной.

«Этот цирк пора прикрывать. Хватит тянуть резину с этим сучонком», – подумал Андрей Семенович.

– Слушай меня, Михаэль, – властно произнес Дымов. – Мне пятьдесят семь лет, моему отцу должно быть минимум семьдесят шесть. В таком возрасте человек вряд ли может быть опорой. Так что давай на сегодня закончим. Я пару дней подумаю и, если надумаю, позвоню тебе. А если нет, не обессудь.

Андрей Семенович не сомневался, что до конца дня ему позвонит герр профессор Василий Михайлович – если он, Дымов, хоть что-то понимает в бизнесе, позвонит точно. И тот позвонил. Видимо, он хорошо изучил труды Ленина, особенно тот, где лучшим способом обороны названо нападение. Не иначе поэтому рванул с места в карьер: