Образование древнерусского государства - Владимир Васильевич Мавродин

знати финно-угорских и литовских племен, русифицирующейся и сливающейся со славянской, отдельные политические варварские предгосударственные образования, земли, области, города и бесчисленные верви, миры, веси и погосты в нечто единое, чему было имя — Русское государство.

Нам могут возразить: но почему же всюду в источниках норманские имена? Да по той простой причине, что источники эти совершенно определенного характера и их состав и происхождение таковы, что они отражают деятельность только самой подвижной части верхушки Руси — варягов, которые по самому характеру своей деятельности, по той роли, которую они играли в качестве наемников русских князей, в жизни русской земли выступали в качестве «слов», «гостей» и «воев», посылались гонцами, участвовали в посольствах, воевали, направлялись в дальние поездки, торговали, добывали мечом военную добычу, ходили в полюдье и т. д.

Такова была истинная роль варягов в истории Древней Руси. Не они были создателями русской культуры и государства. Но, быть может, они дали свое имя восточному славянству — «русские», «русы» и их государству — «Русь»?

Ведь такого же рода явления имели место в истории стран и народов. Германские франки дали начало названию романцев — французы и наименованию их страны — Франция, подобно тому как тюрки — аспаруховы болгары, растворившись почти без остатка среди славянского населения восточной части Балканского полуострова, передали свое название славянскому населению этого края и положили начало наименованию страны — Болгария.

И национальная честь французов нисколько не страдает от того, что их название происходит от наименования одного из племен «бошей», точно так же как болгарина нисколько не обижает происхождение его народного имени от названия древней тюркской, болгарской кочевой орды, давно исчезнувшей, ославянившейся, чья речь, близкая чувашской, звучала некогда на Дунае и Альте.

Дело, таким образом, не в том, наносит ли нам, русским, оскорбление происхождение названия «русские», «Русь» от каких-то скандинавских переселенцев в Восточную Европу или мы можем примириться с чужеземным происхождением своего народного названия.

Летопись заявляет, что варяги, которые пришли в Восточную Европу, были из племени «Русь»: «аще бо тии звахуся Варязи Русь». Но Русью не называл себя ни один скандинавский народ, ни одно норманское племя, ни одна хроника, ни одна грамота; ни одно «житие», ни одна географическая карта не знают в Скандинавии «Руси» и «русов» — «руссов»; ни в одном западноевропейском источнике мы не встречаем никаких следов скандинавской «Руси»; не знает ее и поэзия скальдов.

Правда, в Швеции есть область Rother, Rothin, Rothsland. Жители этой области носят название rothskarlar, rotsmen. Часть береговой полосы этой области называется Roslagen, а жители этой прибрежной полоски именуются rotsmen, причем термин ropsmaen в Швеции по аналогии с норвежским ror(s)sfolk, rorsmaen означал не гребцов, а береговых жителей[769].

Вот это-то наименование береговых, прибрежных жителей, первыми проникшими на восточный берег Ботнического залива, и закрепило за шведами в финском языке название «ruotsi», что якобы и положило начало закреплению за шведами того же термина и среди восточнославянских племен.

Тот неоспоримый факт, что финны зовут русских их древним именем венедов (venäjä), а шведов — ruotsi, свидетельства некоторых византийских и западных источников (Бертинские анналы, Иоанн Диакон, Лиутпранд, Симеон Логофет), считающих русов норманнами (или, как Симеон Логофет, франками, т. е. германцами), скандинавский характер имен «слов» и «гостей», выступавших от «рода руского», и скандинавский же характер «русских» названий Днепровских порогов у Константина Багрянородного, противопоставление в произведениях восточных писателей и в нашей летописи «руси» — «славянам», «словенам», «русов» — «сакалибам» — все это в совокупности, казалось бы, говорит за то, что действительно в Восточной Европе IX–X вв. русами называли норманнов, взяв для обозначения этих северных варваров то их имя, которое было дано им финнами, раньше познакомившимися со скандинавами, нежели славяне. Причем в основу термина «ruotsi» было положено шведское rotsmen, т. е. житель побережья, человек с берега.

Можем ли мы согласиться с подобного рода утверждением? Можем ли мы считать, что термин «Русь» превратился в Восточной Европе в название многочисленного народа и целой страны, будучи привнесен в язык этого народа, народа славянского, из речи финнов, куда он, в свою очередь, попал из шведского, в котором обозначал малочисленных обитателей прибрежной полоски одной области Скандинавии, не оставившей о себе никаких следов ни в источниках, ни в топонимике, ни в эпосе? Можно ли считать русов скандинавами, и только ими одними? Нет. Действительно, если обратиться к источникам, на первый взгляд покажется, что в них мы найдем противопоставление русов славянам, и таким образом, казалось бы, должны прийти к выводу о том, что русские — не славяне.

В самом деле, чем характеризуются русы? Русы не имеют «ни недвижимого имущества, ни деревень, ни пашень» (Ибн-Росте); «пашень Русь не имеет и питается лишь тем, что добывает в земле Славян» (Ибн-Росте). Зато у них много городов, они воинственны, драчливы, храбры. Русы постоянно воюют и совершают нападения на славян, захватывают их в плен и порабощают, а также добывают в земле славян все необходимое для жизни, очевидно собирая дань. Все их имущество добыто мечом. Многие славяне, для того чтобы спастись от нападения русов, складывающихся в дружины по 100–200 человек, приходят к русам служить, «чтобы этой службой приобрести для себя безопасность» (Гардизи). Русы — воины и купцы. Они ездят в «Рум и Андалус», в Хазарию, Византию, Багдад. Их поездки сделали Черное море «Русским морем». Они живут в городах, окружают своих каганов. Русы хорошо одеты, богаты, «живут в довольстве» (Ибн-Росте). У них много рабов, драгоценностей, денег, украшений, дорогого оружия, тканей и т. п. Они выступают в роли купцов и послов, заключают соглашения от имени своих правителей, ведут заморскую торговлю. Зимой они собирают дань и выходят в полюдье в земли подвластных славянских племен (Константин Багрянородный).

Такова «Русь» — «русы», так, как они рисуются нам по источникам.

А кто же славяне?

Славяне платят дань. Они возделывают землю, у них пашни, нивы, скот. Они живут в деревнях, пашут, пасут скот, добывают меха, которые у них отбирают в качестве дани русы. Они бедны, плохо вооружены. Славяне подвергаются набегам русов, которые собирают с них дань, кормятся во время полюдья, захватывают в плен, порабощают, вынуждают идти к ним на службу. Они малоподвижны, редко ездят. Их почти не знают соседи. Русь подчеркивает свое господствующее положение даже в том случае, если и они, и славяне участвуют в совместном походе. Так, например, русы ставят на свои ладьи парчовые паруса, а славяне — полотняные. Таковы славяне[770].

Разве подобное деление и противопоставление являются противопоставлением двух этнических понятий?