Биология добра и зла. Как наука объясняет наши поступки - Роберт Сапольски

Я всей душой приветствую эти результаты. Как я уже говорил, многим социальным особям, чтобы добраться до вершины статусной пирамиды, нужны когти, зубы и умение драться. Но, чтобы удержаться на ней, понадобятся социальные навыки и самоконтроль: знание того, на какие провокации реагировать, а какие игнорировать, какие коалиции формировать; также требуется понимание мотивов, которые стоят за действиями другого члена группы.

Обезьяна формирует историю или история обезьяну? Если сообщество уже организовалось – увеличились ли рассматриваемые области мозга у тех индивидов, которым повезло стать доминантными? Или стать доминантными – еще до формирования группы – уже было суждено тем особям, кого природа наградила соответствующими мозгами?

К сожалению, в том исследовании не проводили нейросканирования животных до и после образования группы. Тем не менее последующая работа показала, что чем крупнее группа, тем больше корреляция между доминантностью и изменениями в мозге, а это может указывать на то, что подобные изменения следуют за повышением ранга[385]. И в обратном порядке: на мышах отследили, как при падении или увеличении синаптической возбудимости в длПФК ранг снижается и повышается соответственно; это говорит о том, что активизация мозговой деятельности в этом участке способствует достижению высокого статуса. Мозг формирует поведение, которое формирует мозг, который формирует…{704}

А на что еще, если речь идет о биологии, влияет статус? Например, различаются ли высоко- и низкостатусные мужчины по тестостероновому профилю? И если да, то являются ли различия в профилях причиной, следствием или просто корреляцией разницы в статусе?

В обиходном представлении доминантность и высокий тестостерон (у всех видов) маршируют бок о бок, причем тестостероном подогревается желание доминировать. Но, как подробно разобрано в главе 4, для приматов неверно ни одно из этих утверждений. Напомню:

а) В стабильных иерархических системах у высокостатусного самца уровень тестостерона не самый высокий. Высоким тестостероном отличаются низкостатусные самцы-подростки, которые затевают драки и не могут их закончить. Если и есть соответствие между высоким статусом и высоким уровнем тестостерона, то оно отражает интенсивное половое поведение у возбужденных доминантных особей.

б) Исключения появляются в нестабильные времена. Например, у некоторых видов приматов высокостатусные самцы имеют самый высокий уровень тестостерона в первые месяцы – но не годы – после формирования группы. В тяжелые периоды связь «высокий тестостерон – высокий статус» является скорее следствием частых драк между особями верхушки иерархической системы, нежели ранга как такового{705}.

в) Переосмысливая гипотезу «вызова», заметим, что подъем уровня тестостерона в результате драки говорит не столько об агрессии, сколько о том, что индивиду брошен вызов. Если для удержания статусной позиции требуется агрессия, то тестостерон повышает агрессию; если статус поддерживается изящно написанным стихотворением хайку, то тестостерон позаботится именно о стихосложении.

Теперь рассмотрим связь между рангом и стрессом. Характерны ли для различных рангов разные уровни гормонов стресса, или разные поведенческие стратегии для борьбы с ним, или болезни, связанные со стрессом? У кого он больше – у начальника или подчиненного?

Большой массив исследований подтверждает, что ощущение контроля и предсказуемости ситуации приводит к снижению уровня стресса. Тем не менее эксперименты с обезьянами, проведенные Джозефом Брэди в 1958 г., выявили другую картину. Половине животных дали возможность нажимать на рычаг, чтобы отсрочить удар током (их назвали «руководителями»), а остальные обезьяны получали удар, если удар получал «руководитель». И несмотря на контроль и предсказуемость, нервная система не выдерживала как раз у «руководителей», и они зарабатывали себе язву. Так на свет появился «синдром стресса руководителя»: начальники обременены ответственностью, необходимостью контролировать ситуацию, вести за собой людей{706}.

Стресс руководителя уже превратился в штамп. Но проблема того исследования была в другом: в «руководители» и «подчиненные» попадали не случайным образом. «Руководителями» делали тех обезьян, которые в пилотном эксперименте быстрее догадывались нажать на рычаг, чтобы отсрочить удар[386]. Впоследствии оказалось, что такие обезьяны эмоционально чувствительнее, так что Брэди непреднамеренно набрал в «руководители» невротиков, предрасположенных к язвенной болезни.

Так все и происходит у них, администраторов-язвенников; современные исследования показывают, что связанные со стрессом проблемы со здоровьем чаще всего возникают у руководителей среднего звена. Для их позиции характерна убийственная комбинация высоких требований и незначительной самостоятельности, т. е. ответственность в отсутствие контроля.

Но по привычным представлениям еще 1970-х гг. считается, что самый высокий стресс испытывают подчиненные, они же и самые нездоровые. Впервые этот эффект исследовали у лабораторных грызунов, когда у животных низших рангов оказывался выше фоновый уровень глюкокортикоидов. То же самое пронаблюдали и у приматов – от макак-резусов до лемуров. И далее у хомяков, морских свинок, волков, кроликов и свиней. Даже у рыб. И даже у карликовых сумчатых летяг – кем бы они ни были. Было даже два случая летального исхода у обезьян в неволе: подчиненных приматов по сути затерроризировали до смерти; у них оказался очень сильно поврежден гиппокамп – тот участок мозга, который особенно чувствителен к разрушительному излишку глюкокортикоидов. (Эти наблюдения не были запланированным экспериментом.){707}