Шепчущие никелевые идолы. Жестокие цинковые мелодии - Глен Чарльз Кук

– И ты разрешаешь ему разговаривать на таком языке? – поинтересовался я у Торнады.

Альгарда обдумал несколько возможных отповедей. Он явно решил не позволять никому уязвлять его подобным образом.

– Два известных мне случая имели место в Оутмен-Хай в тысяча четыреста тридцать четвертом и во Флориссанте примерно за сто лет до этого. Точная дата неизвестна. Флориссант – блаженная страна, до сих пор не имеющая письменности.

Ничего не могу сказать. Мои познания в географии, особенно всяких экзотических стран, не отличаются обширностью.

– Остальные инциденты, – ухмыльнулся Прилипала, – имели место на территории Венагеты. Венагета пыталась скрыть их. В обоих случаях последствия были катастрофическими. Последний по времени произошел на границе между их частью Кантарда и нашей около двухсот лет назад. Именно он, возможно, вымышлен, – по крайней мере, доказательств его подлинности меньше. Считается, что он произошел по вине тамошних дикарей.

Я буркнул себе под нос нечто насчет того, что Пилсудс Вильчик еще хуже Покойника: всегда подаст историю так, чтобы на него обратили внимание.

Позже я узнал, что в библиотеку он проник, пообещав начальнице Линды Ли бесплатное место в первом ряду на премьере. Эта гарпия, оказывается, питает слабость к историческим драмам.

– Вам приходилось слышать о Великом Сдвиге, Гаррет? – ухмыльнулся он.

– Разумеется. В результате его все это серебро оказалось совсем недалеко от поверхности. Где за него потом две сотни лет рубились.

– Это был дракон.

Я кивнул:

– Этим можно было бы объяснить отдельные факты насчет начала войны. – Куда убедительнее любой пропаганды. Исключительно маргинально.

– Весьма вероятно, – согласился Альгарда, тем не менее подозрительно покосившись на Иона Сальватора; как и я.

Я всегда настораживаюсь, когда какой-нибудь тупица выказывает знания, которые ему не полагается иметь по определению. Или начинает очаровывать людей способом, не соответствующим моим представлениям о порядочности.

– И что, собственно, случилось с драконом? Или драконами?

«Не придирайся, Гаррет. Человечек тешит себя некоторыми иллюзиями, которые делают его полезнее, чем было бы, если их развенчать».

Это послание предназначалось лично мне. С разъяснениями придется подождать.

– Так что же все-таки там, внизу? – поинтересовался я.

Жители Венагеты объясняли Великий Сдвиг разрушительным землетрясением. Я никогда не сомневался в их версии.

– Мы ведь не хотим, чтобы что-то взорвалось в самом центре нашего города?

– Драконы, – произнес Ион Сальватор.

– Драконы, – согласился Барат Альгарда.

Поток яростного света, разместившаяся так, чтобы ее не было видно ни Тинни, ни отцу, кивнула, а потом многозначительно подмигнула мне фиолетовым глазом, прежде чем снова превратилась в сероглазую зомби, бездумно почесывающую затылок.

– Да ну! Драконы? – Я испепелил Прилипалу взглядом. – Меня так просто не проведешь. Если это дракон, как он жив до сих пор? Как он не умер с голода?

– Есть драконы, а есть драконы, Гаррет. Прекратите думать о них как о здоровых зеленых чешуйчатых вредных тварях, у которых дыхание такое зловонное, что горит. Нет никаких доказательств того, что такие вообще существовали. И все же даже для легенд имелись какие-то основания. Мы ведь каждый день видим подтверждения других легенд. Да взять хотя бы ваш дом – он буквально нашпигован живыми легендами.

Еще бы! Если я проживаю с мертвым логхиром, целым выводком пикси (последнее время ненавязчивых, что приятно), а также – периодически – с рыжеволосой фурией. Не говоря уже о величайшем в мире сыщике.

– Значит, эта штука там, внизу, не настоящий дракон. Она просто выглядит как дракон, пахнет как дракон, ведет себя как дракон и думает как дракон. И вполне может оказаться тем, из-за чего у людей возникли мысли о драконах.

– Именно так. Дорогая, ты недооцениваешь Гаррета.

А потом еще удивляются, почему простой люд косо смотрит на интеллектуалов.

Торнада показала Прилипале кулак:

– У меня имеется кое-что, что я собираюсь тебе дать. И это совсем не то, чего тебе хотелось бы.

Дети!

– Ага! – подпел я Прилипале.

Несмотря на пиво и усталость, мне теперь совершенно не хотелось спать. Всего один взгляд украдкой… Этой женщине устройство для послушания точно не нужно.

– Значит, не дракон. Но дракон. Такой, который обходится без еды десять тысяч лет. Тайна раскрыта.

Все уставились на меня. Даже Мешок с костями – по-своему, конечно.

– Жду предложений, как утихомирить призраков, – сказал я. – Я вовсе не такой супергений, как всем кажется.

Тем, кто знаком со мной больше недели, удалось подавить импульс возразить мне. Остальным двоим тоже. В общем, отклика я не получил.

– Ладно. Это дракон. И как нам с ним говорить?

Бегущая по ветру застала нас врасплох, она сказала:

– Зачем будить его еще сильнее, пытаясь связаться с ним? Если история показывает, что пробуждения страшнее любого стихийного бедствия?

Об этом кто-то говорил? Что-то я не помню. Разве что намеком.

Кто-то знал вещи, которых мне не говорили. Что-то промелькнуло между Бегущей и ее отцом. Беззвучный спор, суть которого заключалась в том, что она не хотела хранить молчание.

Еще одна причудливая грань этих отношений. Беззвучный разговор.

«Не совсем такой, как у нас. Они просто близки. Неуверенная пауза. Но похоже, открывается брешь. Настоятельно предупреждаю тебя, не поддавайся соблазну».

Я покосился на Тинни и ответил Покойнику:

– Не думаю, чтобы тебе стоило беспокоиться.

«Приходится. Мое благосостояние зависит от людской натуры. А ты выказываешь ее не самым последовательным образом».

Альгарда тем временем вновь оседлал любимого конька:

– Она права. Для нас самое лучшее, если дракон заснет и дальше. Спать они, похоже, способны на протяжении целых геологических эпох.

– Может, они просто чего-то ждут? – предположила Тинни. – Может, они ощущают время совсем по-другому и десять тысяч лет для них – все равно что для нас несколько часов? А может, это просто ловушка? Ну, там на богов или еще кого-то такого. Но порой случается, какой-нибудь дурак по глупости забредает в нее, и она срабатывает.

Вот такая у меня подруга. Любую тему сведет к божественным материям. Я, будучи собой, собирался уже выступить на тему того, что безнравственно оставлять наши проблемы на откуп не родившимся еще поколениям.

Дюжина обратившихся на меня глаз заставила меня закрыть открытый было для этого рот.

И потом, из моих уст этот аргумент прозвучал бы неубедительно. Всем известно, что философская нить, связывающая мою жизнь воедино, состоит в том, чтобы откладывать на завтра все, кроме того, что абсолютно необходимо сделать сегодня.

«С учетом доступной нам информации это был бы лучший образ действий. Исходя из того, что мы хотим вернуть ситуацию к той, какой она была месяц назад. Поэтому действовать все-таки придется. Только более эффективно. Мистер Проуз…»

Официальное обращение отрикошетило как от стенки.

«Кип!»