Ветер и вечность. Том 1. Предвещает погоню - Вера Камша

Коридор уперся в знакомую дверь, а Чарльз так ничего и не придумал, но ему повезло. Герцогиня устала и прилегла, велев секретарю в случае необходимости либо выслушать посетителя самому, либо потревожить ее старшую дочь. Господин Хофф казался человеком разумным и честным, но сообщать ему о промахе хозяйки не хотелось, и капитана проводили к молодой герцогине.

Бывшая маркграфиня неторопливо вложила закладку в толстую книгу и улыбнулась.

– Вы хотели видеть маму?

– Монсеньор велел мне доложить о… выводах графа Креденьи по поводу праздничной сметы.

– Я слышала об этом, – улыбнулась бывшая маркграфиня. – Девица Манрик заподозрила поставщиков в нечестности. Видимо, она угадала?

– Увы, сударыня. Большая часть отмеченных ею мест в самом деле оказалась попытками надувательства, но это еще не всё. Люди Креденьи нашли и то, что девицей Манрик было пропущено, проверка пока не завершена.

– Но выводы сделать уже можно. Что ж, я не удивлена. Девица – истинная внучка своего деда, лиса учуяла лисят, только и всего. Мама, конечно, расстроится…

– Мне очень жаль.

– Мне тоже, но человеческую природу не переделать. Граф, почему вы не искали встречи со мной? Вы же знали, что я вернулась.

– Я… не хотел вам надоедать.

– Вы тактичны. Признаться, я последнее время не слишком хорошо себя чувствую, иначе бы я вас уже пригласила. Если хотите вина, то в буфете «Змеиная кровь», лучшего на севере не найти даже у Савиньяков.

– Спасибо, сударыня. Главное я уже знаю от его высокопреосвященства и вашей матушки.

– У меня нет такой уверенности. Мама в самом деле просила пригласить ко двору приемную дочь Вейзелей и, если это будет удобно, намекнуть ей на то, что наше семейство одобряет ваш выбор. Увы, обстоятельства мне не покровительствовали.

– Я знаю, что молодая баронесса Вейзель сопровождает супругу его высокопреосвященства в Гаунау и вернется вместе с ней.

– Если только вернется.

– Сударыня!

– Вот видите, – герцогиня поднялась и прошла к буфету. Надо было что-то говорить, хотя бы предложить свою помощь, а Чарльз мог лишь смотреть, как дочь Рудольфа достает вино и расставляет бокалы.

– Если вы не уверены в своем умении, – она улыбнулась, но как-то невесело, – я разолью сама. Женщин нашего дома учат самым неожиданным вещам, многих это удивляет. Проэмперадор Севера и Северо-Запада, во всяком случае, был удивлен.

– Позвольте, – Чарльз таки заставил себя сбросить оцепенение и потянулся к кувшину.

– Позволю, если вы ручаетесь, что не зальете мою книгу.

Пошутить в ответ не получилось, но вино полилось куда нужно. Когда Давенпорт подавал даме бокал, его рука была твердой.

– Сударыня, прошу вас сказать все, что вы знаете.

– Я знаю больше, чем мне бы хотелось. К сожалению, я очень плохо забываю, хотя будущее счастье, возможно, меня этому и научит. Я надеюсь на свое счастье и желаю вам вашего.

– Благодарю, сударыня. Что с Мелхен? Она не в Липпе?

– Если и не в Липпе, то очень скоро там будет. Граф Савиньяк полагал, что они доберутся до цели в двадцатый день Молний или около того, а он редко ошибается.

– Да. – Создатель, Савиньяк-то здесь при чем?! – Тогда я не понимаю…

– Неудивительно. Кардинал вряд ли осведомлен о ваших чувствах, а мама… Мама не встречалась с девицей Арамона. То, что Талиг впредь будет обходиться без этой особы, меня не огорчает, пусть она и оказала короне несколько серьезных услуг, но… Сударь, вы способны некоторое время хранить тайну, причем не только от врагов и сослуживцев, но и от моего отца?

– Если… Если…

– Талигу это не навредит, просто отец и мама полагают некоторые новости преждевременными. Если они узнают, что я вам проговорилась, они будут мне меньше доверять. Мне бы этого не хотелось.

– То есть монсеньор это… эту новость знает?

– И он, и мама, и его высокопреосвященство. Из присутствующих в Старой Придде осведомлена еще графиня Савиньяк, от которой у меня по ряду причин почти нет тайн. В Аконе посвященных несколько больше, это регент, братья Савиньяки и герцог Эпинэ; следующим будете вы.

– Признателен вам за доверие и клянусь сохранить все в тайне.

– Я вам верю, а теперь держитесь. Девица Арамона обручена с королем Гаунау, свадьба назначена на Весенний Излом. Скорее всего, так и будет: невеста не из тех, для кого имеет значение… мужская привлекательность, но она весьма дорожит дружбой с юной баронессой Вейзель. Это можно понять, других подруг у этой особы нет и, учитывая ее манеры и нрав, вряд ли будут. Сейчас баронесса сопровождает будущую королеву в Липпе, и я не исключаю, что ее попробуют там оставить. Не думаю, что девушке там будет хуже, чем в Бергмарк, пожалуй, даже лучше.

– А… А супруга кардинала?

– Госпожа Мекчеи расположена к молодой баронессе, собственно говоря, она и была ее первой покровительницей, вы должны знать эту историю хотя бы от молодого Придда. Супруга кардинала показалась мне способной порвать с прошлым и полагающей это правильным. Если девушка заявит о своем желании остаться в Гаунау, госпожа Мекчеи отнесется к этому с пониманием и не станет настаивать.

– Сударыня… Вам удалось переговорить с Мелхен? Вы ей сказали, что… собирались?

– Почти. Нас прервали, и возможности вернуться к этому разговору у меня больше не было. Мелхен знает и о приглашении ко двору, и о ваших чувствах. Надеюсь, вы меня простите, но чтобы очистить рану, часто приходится причинять боль. Я боюсь, граф, что ваше чувство безответно. Поверьте, мне очень жаль, и не только мне.

– А кому? Кому еще?

– Графу Савиньяку.

– Кому? Да ему нет дела ни до чего, кроме…

– Талига? Вы сразу и правы, и ошибаетесь. Этот человек в самом деле готов жертвовать хоть жизнью, хоть здоровьем, хоть любовью, но он отнюдь не слеп, просто излишне сдержан. Именно он дал разрешение на женитьбу графу Ариго и, вне всякого сомнения, оказал бы такую же услугу и вам. Давайте допьем наше вино за ваше будущее счастье, и вы уйдете. Я устала, а вам надо прийти в себя, и делать это лучше в одиночестве.

4

Они должны были проехать мимо друг друга разными дорогами, но свернули на одну и ту же, на которой и встретились. Впору удивиться, а Робер просто до невозможности обрадовался.

– Представляешь, – признался он, протягивая руку, – я о тебе второй день думаю!

– Так и я о тебе, – засмеялся с чего-то забравшийся в Западную Придду Эрвин. – Отец бы сказал, что после такого нам остается лишь выпить.

– Вот именно, – немедленно согласился Иноходец. – До Старой Иллеры нам точно вместе. Дальше я в Акону, а ты?

– Я – нет, но пара часов и обед всяко наши. Ты-то как здесь очутился?