Столп огненный - Кен Фоллетт

Нед до сих пор с трудом верил в то, что свадьба состоится. В конце концов, толпа может разъяриться и напасть на брачующихся. Да и поговаривали, что сама принцесса Марго готова в последнюю минуту отказаться от брака.

Зрителей в амфитеатре постепенно прибывало. Около трех пополудни Нед заметил поблизости от себя Херониму Руис. После той памятной беседы в Лувре он занес новый разговор с испанкой в список важных дел, но не ожидал, что возможность побеседовать снова выпадет так скоро.

Он тепло приветствовал Херониму, а та проговорила мечтательно:

– Вы улыбаетесь, как Барни.

– Полагаю, кардинал Ромеро разочарован, – сказал Нед. – Венчание, похоже, состоится.

Херонима понизила голос:

– Он поведал мне кое-что, что может вас заинтересовать.

– Я весь внимание. – Нед надеялся, что сумеет уговорить испанку делиться с ним сведениями из кардинальского дворца, а выяснилось, что ее и уговаривать не пришлось.

– Герцог де Гиз располагает списком имен, где перечислены все видные парижские протестанты. Каждому из них назначили, так сказать, опекуна, надежного католика. Если начнутся беспорядки, все эти гугеноты будут убиты.

– Господи! Неужто они настолько жестоки?

– Семейство де Гизов – совершенно точно.

– Спасибо, что рассказали.

– Я бы убила Ромеро, но не могу – он мне нужен, – призналась Херонима. – Остается раскрывать его секреты.

Нед уставился на нее, потрясенный и отчасти напуганный этим признанием. Пожалуй, жестокость присуща не только де Гизам.

Их разговор прервал многоголосый гул, взметнувшийся и опавший, и они обернулись на звук. Из Лувра двигался жених. С правого берега он по мосту пересек реку и направился к собору. Анри де Бурбон, король Наварры, ради празднества облачился в желтый шелковый наряд, расшитый серебром, жемчугом и драгоценными камнями. Короля сопровождали вельможи-протестанты, в том числе маркиз Нимский и граф де Болье. Парижане встретили их появление угрюмым молчанием.

Нед хотел было продолжить беседу с Херонимой, но та удалилась, а ее место занял сэр Фрэнсис Уоллсингем.

– Я узнал кое-что весьма тревожное. – Нед поспешил пересказать посланнику то, что услышал от испанки.

– Думаю, в этом нет ничего удивительного, – ответил Уолсингем. – Они наверняка строили планы, как же иначе.

– А теперь нам известно об этих планах, благодаря испанской красотке.

Уолсингем скривил губы в улыбке.

– Ваша взяла, Нед.

Король Карл выступил из епископского дворца, ведя под руку свою сестру-невесту. Он надел тот же желтый шелк, что и Анри де Бурбон, в знак братского единения, но бриллиантов на короле было больше, и выглядели они крупнее. Когда Карл и Маргарита приблизились, Уолсингем наклонился к Неду и произнес с негодованием:

– Мне доложили, что королевский наряд обошелся в пятьсот тысяч экю!

Нед обомлел.

– Это же полторы сотни тысяч фунтов!

– Половина ежегодных расходов английской казны.

В кои-то веки Нед был готов разделить презрение Уолсингема к роскоши.

Принцесса Марго была в бархатном платье изысканных оттенков лилового; поверх платья она накинула синий плащ с длинным подолом, который несли три знатных дамы. Спарится, бедняжка, подумалось Неду. Про каждую принцессу, какой бы уродливой та ни была, обязательно говорили, что она прекрасна, но с Марго эти утверждения полностью соответствовали истине. Чувственное лицо, глаза, подчеркнутые высокими темными бровями, алые губы, словно просившие о поцелуе… Почему-то сегодня на этом прелестном личике застыла недовольная гримаса.

– Непохоже, что она счастлива, – сказал Нед, обращаясь к Уолсингему.

Тот пожал плечами.

– Она с детства знала, что ей не позволят выбирать мужа самой. Такова цена, которую приходится платить французской знати за ту разнузданную жизнь, какую они ведут.

Неду припомнилась свадьба Марджери с Бартом Ширингом.

– Я сочувствую Марго, – сказал он негромко.

– Если слухи насчет нее правдивы, никакие брачные клятвы не сумеют обуздать эту дерзкую девицу.

Следом за королем Карлом шли его братья, тоже в желтом шелке. Этот выбор цвета однозначно показывал зрителям – отныне семейства Валуа и Бурбонов будут друг для друга братьями. Невесту сопровождали не меньше сотни благородных дам. Никогда раньше не доводилось видеть такого количества бриллиантов и рубинов; на каждой из дам украшений было больше, чем в шкатулке королевы Елизаветы.

По-прежнему ни единого радостного возгласа.

Процессия медленно двигалась по приподнятому проходу к амфитеатру. Наконец невеста встала рядом с женихом. Впервые в истории королевских браков протестант женился на католичке, и все заранее устроили так, чтобы не оскорбить ненароком ни одну из сторон.

По обычаю венчание вершилось вне стен храма. Церемонию проводил кардинал Бурбонский. Мгновение за мгновением, пока звучали торжественные слова, Нед ощущал величие этого мига: огромная страна медленно и мучительно поворачивала к религиозной свободе. Это была заветная мечта многих людей – и самого Неда. Этого же хотела королева Елизавета – и в этом нуждалась Сильви Пало.

Наконец кардинал спросил у принцессы, согласна ли та взять в мужья короля Наваррского.

Марго молчала, ее губы были крепко сжаты.

Неужели она все-таки решит нарушить данное слово, в этот судьбоносный миг? Говорят, она весьма своевольна…

Жених нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

Принцесса и кардинал долго смотрели друг на друга.

Затем король Карл, стоявший рядом с сестрой, подался вперед, положил ладонь на затылок Марго и подтолкнул.

Принцесса дернулась. Со стороны выглядело так, словно она кивнула.

Это вовсе не согласие, подумал Нед, и Господь это видел, как и вся толпа зевак. Но для кардинала такого движения оказалось вполне достаточно, и он торопливо объявил Анри и Маргариту мужем и женой.

Пару повенчали – но если что-то пойдет не так, брак, не подтвержденный брачной ночью, еще возможно будет отменить.

Свадебная процессия двинулась в собор на праздничную мессу. Жених, впрочем, не присоединился к католикам и почти сразу вернулся на площадь перед храмом.

Там он заговорил с мужчиной, в котором Нед узнал Гаспара де Колиньи, предводителя гугенотов. Вряд ли эти двое намеревались кого-то уязвить, однако поневоле сложилось впечатление, что они сознательно отвергли службу в соборе. Во всяком случае, именно так восприняла это толпа. Раздались возмущенные крики, потом кто-то затянул полюбившуюся песенку:

Разумеется, гугенотам не могли понравиться насмешки над их вожаками, которых прямо сейчас пытали в темницах герцога Альбы.