На руинах Империи - Татьяна Николаевна Зубачева

– Да, намекни ему, что, если резервация опустеет, мы будем знать, кого брать за шкирку. Вы как, Тимофей Александрович?

– Да, похоже, другого варианта нет.

– Попробую выйти на него с другого конца. Наверняка за ним что-то тянется.

– Попробуйте, Коля. И если удастся, вытащите этого парня. Действительно, жалко.

– Попробую. Но шансов мало.

Браун вёл машину молча с неподвижным лицом, но Золотарёв заметил, что он нервничает, и успокоился: если Браун и знает русский, то не настолько, чтобы отследить весь разговор.

У него хватило сил дойти до Принца и отвязать его. А сесть в седло не смог. Так и стоял, держась за седло обеими руками и уткнувшись лицом в скрипучую кожу. Неужели… неужели обошлось? Поиграли, как кошка с мышью, и отпустили. Живи пока.

Эркин постоял, сдерживая рвущееся наружу рыдание, и резко мотнул головой. Всё. Надо ехать. Андрей там психует.

Он тяжело, как в первый раз, влез в седло. И Принц сам, не дожидаясь посыла, пошёл вперёд. Быстрее, быстрее… Выбравшись из леса, Эркин пустил Принца галопом. Сумеречный остывающий воздух ударил в лицо.

Он бросил поводья и скакал, не глядя, не видя ничего и не думая ни о чём. Чувствуя одно. Отпустили. Живой. Слышите, живой! И когда наперерез ему из лощины вылетел всадник и обрушился на него, выбив из седла, он только на земле понял, что это Андрей, свалившийся вместе с ним.

– Да кончай ты меня тискать! – вывернулся наконец Эркин и вскочил на ноги.

– Чертяка краснокожая, – Андрей встал, счастливо бессмысленно ругаясь. – Я испсиховался весь, а он себе променад устроил.

– Про… что? – спросил Эркин, заправляя выбившуюся рубашку.

– Нуу… прогулка, что ли.

– Понял. Нет, просто… вырубился чего-то.

– Я и вижу. Глаза открыты, поводья брошены, морда тупая…

– У кого морда тупая?

– Ну не у Принца же.

На этот раз Андрей от затрещины увернулся.

– Хорош, – одобрил Эркин. – Где… эти?

– Джонатан с Фредди? На стоянке ждут. Сказали, что отпустили тебя, я Бобби ухватил и навстречу…

– Ждут, значит, – Эркин вздохнул. – Ладно, поехали. А вы что, с дерева следили?

– У Джонатана бинокль. Мощный. Я у этого гада все волосы пересчитать мог.

– Я бы ему зубы пересчитал, – мечтательно вздохнул Эркин, влезая в седло. – Ладно, раз хозяин ждёт, поехали.

Когда они подъехали к стоянке, уже темнело. Спешились, расседлали и отпустили лошадей, и не спеша подошли к костру.

И вроде всё как обычно. Ну, задержался Джонатан у них на ночь. Ну и что?

Эркин непривычно тяжело опустился на землю. Сел и Андрей.

– Выпейте, – Джонатан налил им в кружки из своей бутылки.

Парни замотали головами, но Джонатан не слушая подвинул к ним кружки.

– Пейте. Один из-под пули выскочил, другой… – Джонатан покосился на Андрея и хмыкнул. – Другой своего хлебнул. И мы с вами заодно выпьем. Пейте.

Эркин взял кружку, нерешительно глотнул и закашлялся. Но под взглядом Джонатана допил до конца.

– Сейчас поедите, – Джонатан говорил не допускающим возражений тоном, – и ещё выпьете.

– Зачем? – тупо спросил Андрей.

– Чтоб спалось лучше. Ты б на себя посмотрел, каким ты был, когда Эркина там мордовали.

– Меня не били, сэр, – Эркин торопливо ел, стараясь заглушить бушевавший внутри огонь.

– А что с тобой делали?

– Меня немного спрашивали, я немного молчал. Вот и всё, сэр.

Джонатан рассмеялся.

– Ешьте. Завтра всё расскажете.

Фредди молча кивнул. Джонни решил правильно. Когда Эркин ушёл, на Эндрю смотреть было страшно. Весь белый, глаза в одну точку… Джонни лишний перегон бычкам устроил, чтобы Эндрю чем-то занят был. Если бы Эркина увезли… Ладно, обошлось и ладно.

Второй порции коньяка не понадобилось. Правда, Эркин попытался ещё собрать посуду, но Джонатан цыкнул, и упрямец сдался. Когда Эркин и Андрей легли и сразу заснули, Джонатан вылил остатки коньяка себе и Фредди.

– Ну, давай и мы отведём душу.

– Давай. Ну, денёк выдался…

– Ничего, – Джонатан негромко рассмеялся. – Что хорошо кончается, Фредди…

– Да. Будем надеяться, что на этом кончится.

– Думаешь, нет?

– Русские упрямы, – Фредди покачал кружку, прислушиваясь к плеску коньяка. – Но перерыв будет. Первый раунд за нами. Ты, кстати, понял, что там случилось? Эндрю ведь так и не смог рассказать.

– Это уже не так важно, Фредди. Да и, думаю, завтра, ну послезавтра ты всё узнаешь, – Джонатан смакуя отпил глоток. – Такой коньяк из такой кружки…

– Дал бы им чего попроще, – пожал плечами Фредди.

– Мне надо было их быстро уложить. А на простом они бы дольше продержались. И то… Если бы не залпом, да не на пустой желудок… – Джонатан поставил кружку. – Пошли, стадо посмотрим.

– Идём. Но думаю, тем сегодня не до нас.

– Хорошо бы, – усмехнулся Джонатан.

Они шли не спеша, прислушиваясь к малейшему шуму. Но шумы были обычными, ночными. Постояли на краю лощины.

– Парни понимают, из какого дерьма выскочили?

Фредди усмехнулся.

– Если б не понимали, ты бы их не поил. Не боишься, что Эркин запьёт?

– А ты? Ведь знаешь, что нет. Что же это за свист, Фредди, если из-за него русские стрельбу устроили? Ведь мы его слышали.

– Джонни, – Фредди закурил, и огонёк на мгновение высветил его лицо со странным, ещё не виденным Джонатаном выражением. – Парень шёл на смерть, лишь бы этого не узнали. Не спрашивай их.

– Я спрашиваю тебя.

– Я об этом думать не хочу, – отрезал Фредди. – Я мину не ковыряю. И тебе не советую.

– Последую доброму совету, – рассмеялся Джонатан. – Но честно, я не ждал, что они так быстро вырубятся.

– Они хлебнули страху, Джонни. Коньяку могло и не быть.

– Но лучше, что он нашёлся. Ладно, Фредди. Ещё недельку с ними протянешь?

Фредди пожал плечами.

– Теперь, думаю, да. Заночуешь у нас?

– Нет. Поеду. Мне этот русский не нравится.

– С ними был Браун.

– Браун трусливое дерьмо, Фредди. Ему можно кое-что напомнить. Думаю, он молчал.

– Ему есть что сказать русским?

– Я сам с ним поговорю. Обсужу некоторые моменты его биографии. Если бы он знал русский, можно было бы и из него кое-что вынуть и даже поиграть, но… Пусть молчит.

Фредди кивнул.

– А если русский припрётся сюда?

– В имение? Ради бога, Фредди. А к вам?.. Смотрите по обстоятельствам.

– Посмотрим, – согласился Фредди.

– Ну и ладно. Иди отдыхай. Сегодня, думаю, не полезут. Я поеду.

– Там коньяк остался, – усмехнувшись, напомнил Фредди.

– Оставь им на опохмелку утром.

– Разве что.

Фредди вернулся к костру. Сел и задумчиво повертел свою кружку. Посмотрел на парней. Они спали, постанывая и вздрагивая во сне. В неразборчивом сонном бормотании вдруг ясно прозвучало: «Не надо, мне и так больно, не надо». Кто это сказал, он