Изгоняющий бесов. Трилогия - Андрей Олегович Белянин

вообще невозможно, боль такая, что орёшь в голос и двинуться сам не можешь ни на сантиметр.

— Вставай от, Федька, вставай. — Отец Пафнутий собственноручно помогал мне, поднимая и ставя на ноги. — Нечисть, она-то, поди, ждать не будет. Семь от пуль у тебя в нагане, пусть хоть семерых от и завалишь, а дальше-то что? Порвут тебя, паря!

Мой бедный доберман весь излаялся, глядя в окошко на мои мучения. Но, видимо, батюшка дал строгий приказ Анчутке не выпускать пса из дома, поэтому отдуваться за себя мне приходилось самому. Наверное, где-то ещё через полчаса удары палкой стали всё чаще прилетать в воздух.

— От правильно, паря. Меньше дёргайся, так от, поди, и дольше проживёшь. А вот так-то? А слева, а от ежели снизу-то да с подковыркой?

Что-то я пропускал, что-то ловил, но, как только удавалось отключить голову, полностью предоставив контроль над телом не разуму, но интуиции, дело пошло на лад. Последние минут пятнадцать — двадцать взмокший отец Пафнутий безрезультатно колотил палкой снег, а я успел три или даже четыре раза дать ему сдачи. Не в лицо, разумеется, мы ж оба бывшие военные, субординацию понимаем. Я успешно отмечал его кулаком или ногой в грудь, живот или в плечо. И не так чтоб изо всех сил, это же тренировка, а не уличный мордобой где-нибудь в Перми или Екатеринбурге.

— Добро от, добро! Мне-то пора обеденную служить, на будущей от неделе ещё реставраторов от из райцентра каких-то прислать обещали. А вот ты от чтоб со двора ни ногой! На Геську шибко не надейся, наган-то под рукою держи.

Когда мы вернулись в дом, он отдышался, сменил рубашку, выпил чаю и, раздав нам всем, включая добермана, распоряжения по хозяйству, без спешки отправился в Воскресенский храм.

Теперь уже наша разношёрстная троица уселась на кухне поговорить нос к носу.

— Ты в курсе, когда меня придут убивать?

— Найн, партнёры! Клянусь Маткой Боской Ченстоховской!

— Тео, я его сейчас кусь за одно место, он сразу вспомнит.

— Не надо меня кусать! Я и так всё скажу, подумаешь, не тем именем поклялся, — примирительно подняв руки вверх, покаялся Анчутка. — Да, у меня, как и у многих, есть мелкие бесы в услужении. Адскую иерархию в пекле никто не отменял! Короче, амиго, ке паса?

Гесс, не удержавшись, всё-таки клацнул страшными зубами в считаных миллиметрах от классического носа нашего домашнего беса. Что резко повысило нечистому скорость речи.

— Теодоро, мон ами, ты умудрился обидеть саму Якутянку! Если я — айн, то она такое цвай-драй в геометрической прогрессии, что, майн фройнд, тебе оно надо было? Какая леди, вумен, фемина! Греческая фигура, четвёртый размер, золотое сечение, без стрингов, но в алмазах, ты на фига брыкался-то?

— Я люблю другую.

— А что-нибудь про месть отвергнутой женщины слышал?! Уно кретино, дебило, идиото…

Сколько реальных проблем могла принести с собой эта черноволосая красавица, я, кстати, вполне себе представлял. Причём главная опасность была не столько в ней самой, сколько в том или в тех, чьи интересы она отстаивала. Например, некий Хан, с которым у меня был непродолжительный разговор и о личности которого наш домашний бес категорически отказывался говорить. Думаю, у него были на то причины, и не мне его осуждать, он и так рискует.

Но вернёмся к Якутянке. О том, скольких бесогонов погубила жгучая брюнетка в песцовой шубе и высоких сапожках, меня предупреждал ещё отец Пафнутий. Батюшка сам с ней сталкивался, и не раз, но только если его годы меняли, то над Якутянкой время было не властно. Она демон не последнего ранга, и редко кто сумел выдержать томный взгляд её чёрных глаз, наполненных от края до края беззвёздной темнотой Вселенной…

— Она вернётся, да?

— Ты шутишь, мин херц?! Да кто тебя забудет после того, что ты там устроил на балу? Я, я, дас ист фантастиш!

— Ты всегда это говоришь.

— Я говорю, а ты делаешь!

— Не кричи на Тео, а не то кусь тебя.

— Вот всякую псину лишний раз не спроси… ай! Больно же!

Мой доберман всё сделал правильно. А если кто-то вдруг чего-то там где-то как-то почему-то недопонял или продолжает питать влажные иллюзии, я напомню: Анчутка — это бес. Бес — значит, чужой, тёмный, не за нас. И то, что на данный момент он нам служит, помогая по дому, это, мягко говоря, противоестественно. Этого нельзя забывать.

Безрогого и бесхвостого красавчика держит в узде ряд православных молитв и одна георгиевская ленточка, особым образом повязанная на шее, так, чтоб не снял. Как я уже говорил раньше, достаточно включить телевизор (инет, радио, газеты, логику…), чтобы самостоятельно посмотреть, убедившись раз и навсегда, кто боится ленты святого Георгия.

Где она законодательно (!) запрещена? В какой среде и в каких странах? Нашли? Поздравляю. Вот там и правят бал бесы, а люди… люди изо всех сил им подыгрывают.

— Когда за нами придут?

— За кем за нами, амиго? Нихт ферштейн, жё нэ компран па, ничого не розумию…

— Декарт тебе в печень! Когда за мной придут, так яснее?

— А почему ты спрашиваешь в будущем времени? — искренне удивился наш домашний нечистый, делая самое честное выражение лица.

Сколько я его знаю, это означает примерно полторы-две минуты до… До чего угодно! И лично я потратил их с пользой, залив в серебряную фляжку святую воду. Ох, если б это хоть сколько-нибудь критично могло изменить ситуацию, но хоть что-то, увы… увы… увы…

— Там кто-то пришёл. Не бесы. Там… там Марта! — вдруг нервно втянул ноздрями воздух мой пёс. — Она пришла! А вдруг она забыла принести вкусняшки? Нельзя так обижать собаченьку-у.

Я обернулся к Анчутке, пристально глядя ему в глаза. Он не выдержал, отвёл взгляд и молча указал пальцем на висящий в углу наган в подмышечной кобуре.

— Гран мерси, — захотелось ответить мне в его же стиле.

После чего я быстренько зарядил старенький револьвер семью серебряными пулями, сунул его за пояс и бросился в сени переобуваться. Кто живёт на русском Севере, знает, что зимой на улице в домашних тапочках комфортно первые полторы минуты, потом ноги сковывает мороз ледяным гипсом.

— Гесс, ты со мной?

— Да! Не обижай…

— Собаченьку. Я в курсе. Пошли.

Он радостно завилял обрубком хвоста и поспешил в сени. Никаких серьёзных проблем в том, чтобы самостоятельно надеть фуфайку и армейскую шапку с красной звездой, у него не было. Уши мой пёс всегда опускал вниз, так теплее. Двери тоже открывал левой задней лапой. Когда ему надо.

В общем,