Изгоняющий бесов. Трилогия - Андрей Олегович Белянин

Когда добрались до ворот, безрогий бес из последних сил пытался удерживать рвущегося на улицу добермана. Гесс вовремя прекратил ругаться и угрожать, при виде нашей парочки на горизонте быстренько перейдя в заполошный лай. Отец Пафнутий мелко перекрестил подпрыгивающего пса в фуфайке, разрешив ему проскользнуть сбоку и, загребая лапами снег, кинуться мне на грудь.

Ну это примерно как двадцатипятикилограммовой грушей с размаху получить.

— Я скучал! Ты не взял меня с собой. Не пустил бесов гонять. Всё равно лизь тебя! Я хороший?

— Ты лучше всех, — прошептал я, потому что говорить от дикой боли было невозможно. — Слезь с меня, пожалуйста-а…

— Тебе больно? — удивился он, сидя у меня на животе костлявой задницей, не давая даже толком сделать вздох. — А мне хорошо, на тебе тепло.

— Сп…си-бо! — Я попытался было спихнуть его руками, но этот гад тут же разлёгся на мне в полный рост, окончательно выбивая воздух.

— А ты скучал по мне? Ты же любишь меня больше, чем Марту, правда? Погладь меня. Молчишь. Не дышишь. Ты что, умер, что ли? Не смей умирать, не обижай собаченьку!

Возможно, я всё-таки ненадолго потерял сознание, потому что в следующий раз открыл глаза, уже плавно покачиваясь на широких плечах нашего Анчутки, он нёс меня, словно крепкая архангелогородская баба пьяненького в гавань мужа вечером из соседнего кабака.

Мой пёс, покаянно опустив хитрую морду, трусил следом, всем видом изображая полнейшее раскаяние, но сама походка его была крайне фривольной, и огрызок хвоста покачивался вправо-влево в такт какой-то бодренькой мелодии. Безрогий бес занёс меня в сени, помог снять тулуп и шнурованные ботинки, после чего честно сказал:

— Дальше сам, амиго. Я в няньки не нанимался.

— Храни Господь за твою доброту, — в тон поблагодарил я.

Анчутку неслабо перекосило, под греческим носом на миг сверкнула зелёная молния, и из ушей потянулись две короткие струйки дыма. С нечистью иначе нельзя, доверчивое панибратство в подобных случаях заканчивается всегда одним и тем же: перегрызанным ночью горлом…

— Чё от скажу тебе, паря. — Уже дома на кухне отец Пафнутий ещё раз осмотрел меня, безжалостно тыкая во все болючие места. — Я-то и похуже ранения видал, так что жить будешь. Рёбра от перевязывай, раны мажь, от в драки не лезь. Через недельку-то, поди, как новенький бегать будешь!

Ну, Диоген мне в бочку, ему, конечно, виднее, он сам столько раз переломанный и полковым врачом собран, как конструктор «Лего», что верить такому человеку можно. Мне, конечно, хотелось тут же напомнить по теме, что, между прочим, вот прямо сейчас я всем телом ушибся о церковный купол именно по его прямому распоряжению. Кто меня отправил бесов изгонять?

Очень хотелось бы знать, как там сейчас себя чувствует и вторая жертва сегодняшнего полёта. Какой же могучий бес сидел в несчастной женщине, если он не только полностью овладел её умом и телом, но даже смог трансформировать человека? Под мышками наверняка остались синяки от её когтей, если б не свитер и футболка, тётка вообще могла порвать меня в мясо! Уф, слов нет, ответов тоже, а от эмоций мало толку…

Ужинали скромно: гречневая каша с молоком и мёдом, белый хлеб с брусничным вареньем, горячие плюшки с корицей и сахарной пудрой, чёрный чай с добавлением мяты, чабреца и северных трав. Вообще-то считается, что есть сладкое на ночь вредно, но у меня метаболизм хороший, а сам батюшка у нас давно не в тех годах, чтоб хоть в чём-то себе отказывать.

Он скорее свято убеждён в неразумности резко менять устоявшиеся привычки после шестидесятилетнего порога. Так называемый здоровый образ жизни не про него, его и так никаким дубом с размаху по башке не свалишь. Живёт под лозунгом «Дай сюда ватрушку, иди и не греши!».

Ну а кухонный бес у нас и не ест ничего практически, нечисть редко нуждается в земной пище. Исключения, разумеется, есть, как помнится, например, те же восточные джинны. На уроках восточной философии нас учили правильному пониманию глубинных мусульманских традиций, одна из которых гласит, что обычную еду, над которой не была произнесена благодарственная молитва Аллаху, пожирают джинны. Причём прямо из человеческих желудков отступников от истинной веры.

За столом о работе не говорили. Значит, разбор полётов будет перенесён на завтра. Спал я, кстати, хорошо, несмотря на плотный ужин с обилием мучного и сладкого. Четыре плюшки в сахарной пудре у меня бесстыже выцыганил Гесс из-под стола. Отец Пафнутий сделал вид, что не заметил, а Анчутка по-любому не сдал бы добермана, он знает, куда и какой «кусь» бывает за такое предательство.

Легли рано. Утро тоже не пестрело неожиданностями: побудка холодным носом в шею, получасовая прогулка на морозе, осторожная игра в «принеси палку, отдай, на, лови!», лёгкий завтрак, а вот потом…

— В церковь-то идти спешки нет, да и ты от, паря, сегодня там без надобности. Пойдём-ка на воздух, надо от и мне, старику-то, кости поразмять.

Тревожный звоночек в голове за левым ухом позволил предположить, что ничем хорошим это не закончится. Надо ли говорить, как я оказался прав? Батюшка вышел во двор, встал напротив меня, в простой рубахе на голое тело, в тёплых штанах, без шапки, в валенках, и вытащил из поленницы толстый метровый дрын.

— От и слушай сюда, Федька, — деловито начал он, небрежно помахивая тяжёлой палкой с головокружительной скоростью. — То, что тебя от с Системы-то взашей попёрли, ничего не значит. Ты от как бесогоном-то был, так им и остался. А вот прознай вдруг бесы-то, что ты сейчас больной да увечный, как от, думаешь, долго они удобного случая-то ждать станут?

Ответа у меня не было, да и сам вопрос скорее был поставлен фигурально. Зато вполне себе определённо вырисовывались нехорошие предчувствия. Если хоть на секунду задуматься и вспомнить, сколько литров крови я попортил местной и неместной нечисти как в наших краях, так и не в наших, в других странах, временах или измерениях, то и круглому дураку ясно — бесы заявятся сюда уже вчера. Именно так.

— И что? — рискнул спросить я, задать глупый вопрос, хотя ответ казался очевиден.

— Учись от, паря, драться, когда и драться-то не можешь.

После чего примерно с полчаса-час он гонял меня по двору палкой, требуя, чтоб я не только уворачивался, но ещё и переходил в контратаку. Бегать по снегу спиной назад всегда трудно, резко приседать и выпрямляться с травмированными рёбрами тоже не сахар. Падать вбок, уходя от ударов кувырком, как оказалось,