Выше звезд и другие истории - Урсула К. Ле Гуин

думал Пью, наблюдая за тем, как высокие юноши и девушки, облитые светом звезд, друг за другом входят в черную дыру, которую Мартин назвал Адской Пастью.

Когда они вошли в шахту, рефлекторы на их шлемах загорелись ярче. Двенадцать качающихся кругов света плыли по влажным морщинистым стенам. Пью слышал, как впереди потрескивает счетчик радиации Мартина.

– Здесь обрыв, – раздался голос Мартина по внутренней связи, заглушив треск и окружавшую их мертвую тишину. – Мы прошли по боковому туннелю, впереди – вертикальный ход. – (Черная пропасть простиралась в бесконечность, лучи фонарей не достигали противоположной стены.) – Вулканическая деятельность прекратилась здесь примерно две тысячи лет назад. Ближайший разлом находится в двадцати восьми километрах к востоку, в Траншее. Эта область сейсмически не более опасна, чем любая другая в нашем районе. Могучий слой базальта, перекрывающий субструктуру, стабилизирует ее, по крайней мере пока он сам стабилен. Ваша основная жила находится в тридцати шести метрах отсюда внизу и тянется через пять пустот к северо-востоку. Руда в жиле очень высокого качества. Надеюсь, вы знакомы с данными разведки? Добыча урана не представляет трудности. От вас требуется только одно – вытащить руду на поверхность.

– Поднимите крышу и выньте уран.

Смешок. Зазвучали голоса, но все они были одним голосом.

– Может, ее сразу вскрыть? Так безопаснее. Открытая разработка.

– Но это же сплошной базальт! Какой толщины? Десять метров?

– От трех до двадцати, если верить докладу.

– Используем этот туннель, расширим, выпрямим и уложим рельсы для роботачек.

– Ослов бы сюда завезти.

– А хватит ли у нас стоек?

– Мартин, каковы, по вашему мнению, запасы месторождения?

– Пожалуй, от пяти до восьми миллионов килограммов.

– Транспорт прибудет через десять земных месяцев.

– Будем грузить чистый уран.

– Нет, проблема транспортировки грузов теперь разрешена; ты забыл, что мы уже шестнадцать лет как улетели с Земли.

– В прошлый вторник исполнилось шестнадцать лет.

– Правильно, они погрузят руду и очистят ее на земной орбите.

– Мы спустимся ниже, Мартин?

– Спускайтесь. Я там уже был.

Первый из них – кажется, Алеф (на иврите «бык», лидер) – скользнул по лестнице вниз. Остальные последовали за ним. Пью и Мартин остались на краю пропасти. Пью настроил рацию на избирательную связь с Мартином и заметил, что Мартин сделал то же самое. Было чуть утомительно слушать, как один человек рассуждает вслух десятью голосами. А может, это был один голос, выражавший мысли десятерых?

– Ну и утроба, – сказал Пью, глядя в черную пропасть, чьи изрезанные жилами морщинистые стены отражали лучи фонарей где-то далеко внизу. – Коровий желудок, набитый окаменевшим дерьмом.

Счетчик Мартина попискивал, как потерявшийся цыпленок. Они стояли на умиравшей планете-эпилептике, дыша кислородом из баллонов, одетые в нержавеющие антирадиационные скафандры, способные выдержать перепады температур в двести градусов, неподвластные ударам и разрывам, созданные для того, чтобы любой ценой сберечь мягкую плоть, заключенную внутри.

– Хотел бы я когда-нибудь попасть на планету, где нечего было бы добывать.

– А тебе такая досталась.

– Тогда в следующий раз лучше не выпускай меня из купола.

Пью был рад. Он надеялся, что Мартин согласится и дальше работать вместе с ним, но оба они не привыкли говорить о своих чувствах, и потому он не решался спросить об этом.

– Я постараюсь, – сказал он.

– Ненавижу это место. Ты знаешь, я люблю пещеры. Потому я сюда и залез. Страсть к спелеологии. Но эта пещера – сволочь. Серьезно. Здесь ни на секунду нельзя расслабиться. Хотя, надеюсь, эти ребята с ней справятся. Они свое дело знают.

– За ними будущее, каким бы оно ни было, – сказал Пью.

«Будущее» вскарабкалось по лестнице, увлекло Мартина к выходу из пещеры и засыпало его вопросами:

– У нас хватит материала для крепления?

– Если мы переоборудуем один из сервоэкстракторов, то да.

– Микровзрывов будет достаточно?

– Каф может рассчитать нагрузки.

Пью переключил рацию на прием их голосов. Он наблюдал за ними, смотрел на Мартина, молча стоявшего среди них, на Адскую Пасть и морщинистую равнину.

– Все в порядке? Мартин, ты согласен с предварительным планом?

– Это уж твое дело, – ответил Мартин.

За пять земных дней Джоны разгрузили и подготовили оборудование и начали работу в шахте. Они работали с максимальной производительностью. Пью был зачарован и даже напуган этой производительностью, их уверенностью и независимостью. Они в нем совершенно не нуждались. Клон и в самом деле можно считать первым полностью стабильным, самостоятельным человеческим Существом, думал он. Выросши, они уже не нуждаются ни в чьей помощи. Они будут сами себя удовлетворять и в физическом, и в интеллектуальном, и в эмоциональном отношении. Что бы ни делал член этой группы, он всегда будет пользоваться полной поддержкой и одобрением остальных близнецов. Никто больше им не нужен.

Двое из клона остались в куполе, занимаясь вычислениями и всякой писаниной, часто выбираясь на шахту для измерений и испытаний. Это были математики клона, Заин и Каф. Как объяснила сама Заин, все десятеро получили достаточную математическую подготовку в возрасте от трех до двадцати одного года. Но с двадцати одного до двадцати трех они с Кафом специализировались в математике, тогда как другие занимались больше геологией, горным делом, электроникой, роботикой, прикладной атомикой и так далее.

– Мы с Кафом считаем, что мы в клоне ближе всего к настоящему Джону Чоу, – сказала Заин. – Но, разумеется, в основном он был биоматематиком, а это уже не наша специальность.

– Мы нужнее здесь, – заявил Каф со свойственным ему самодовольством.

Пью с Мартином вскоре научились отличать эту пару от других. Заин – по целостности характера, Кафа – лишь по обесцвеченному ногтю на безымянном пальце (Каф в шестилетнем возрасте попал себе по пальцу молотком). Без сомнения, существовали и другие различия, как физические, так и психологические. Природа может создавать идентичное, а воспитание внесет свои поправки. Но найти эти различия было нелегко. Сложность заключалась еще и в том, что клон никогда не разговаривал с Пью и Мартином всерьез. Они шутили с ними, были вежливы. Жаловаться было не на что: они были милы, но в поведении чувствовалось стандартизованное американское дружелюбие.

– Вы родом из Ирландии, Оуэн?

– Никого нет родом из Ирландии, Заин.

– Американцев ирландского происхождения много.

– Это да, но ирландцев не осталось. На всем острове пара тысяч человек, если правильно помню. Контроль рождаемости – это было не для них, так что еда кончилась быстро. К Третьему Голоду в Ирландии осталось только духовенство, а они все блюдут обет безбрачия, ну или почти все.

Заин и Каф натянуто улыбнулись. С лицемерием или иронией они были совершенно не знакомы.

– Кто же вы тогда этнически? – спросил