Дочь самурая - Олег Николаевич Касаткин

грязных, извилистых и узких улиц, по которым не везде может пройти слон а не то что человек. Больше всего этот индийский город известен тем, что там круглые сутки на берегах Ганга горели погребальные костры. Индусы считают, что умереть в Варанаси-это великое благо, так как душа может быть освобождена от перерождения и выпасть из колеса Сансары – круговорота рождений и смерти в различных мирах, ограниченных кармой. Кремация в Варанаси тоже приносят покойному благо. Оттого в город ежедневно стекается бесчисленное множество разных людей. Это и брахманы, и нищие, и бродячие, грязные факиры, самозванные гуру – иногда их трупы приносят восторженные ученики на руках. (И несут по многу дней – мда – по такой то жаре…) После кремации останки сбрасываются в Ганг и на освободившемся месте складывается другой погребальный костёр. Поскольку Ганг считается священным, то зачастую тут можно увидеть, как по реке плывут человеческие останки, а недалеко от него кто-то стирает бельё, а кто-то умывается. Стоит кремация в Варанаси не так-то и дешево как объяснил Хария. Для сжигания тела требуется три четыре центнера дров – так что цена погребального обряда начинается от пяти тысяч рупий. Но вообще то всё зависит от кошелька усопшего и пожеланий родни. Люди побогаче для запаха добавляют в костер сандаловое дерево – а килограмм его тянет на две сотни рублей или двадцать тысяч рупий.

– Когда в Варанаси хоронили махараджу Хайдарабада, его сын заказал костер полностью из сандалового дерева, и двух пудов ладана и смирны. А пока огонь горел лично разбрасывал вокруг изумруды и рубины из отцовской сокровищницы, – рассказал субудар. Все они по праву достались работникам здешнего похоронного цеха – неприкасаемым из касты дом-раджа. Родственники не имеют права снимать вещи с умершего – это портит карму – поэтому неприкасаемым нередко достаются золотые зубы или цепочка, или еще что-то.

В километре от Маникарники на Хари Чандра Гхат, как поведал офицер, придаются огню убитые злодеями, самоубийцы, жертвы аварий – они умерли не совсем чистой смертью. Дальше на угле сжигают тех у кого нет денег на дрова. Еще дальше – совсем уж бедняков – на брикетах из мусора и разных отходов смешанных с коровьим навозом. («А ну да – эта скотина тут священная!»)

– А вот там, – указал он стеком – строиться на выделенные императором деньги электрокрематорий, где будут сжигать нищих – у кого совсем денег нет… Хикэри скептически усмехнулась – судя по тому как неспешно ползали с подносами кирпичей на голове немногочисленные строители, здешним неимущим еще долго не дождаться огненного погребения.

– А почему одних сжигают а других спускают в воду? – спросила Юкки вдруг глядя на тот как плачущие родственники сталкивают жидкую грязь жалкую лодчонку с трупом крупного бородача в дхоти. Это из за касты? Как охотно пояснил субудар – вера запрещает кремировать ужаленных коброй, что в Индии не редкость. Считается, что после укуса этой змеи наступает не смерть, а кома. Поэтому из бананового дерева мастерят лодку, куда кладут тело. К нему крепят табличку с именем и домашним адресом. И пускают в плавание по Гангу. («На месте здешних крокодилов я бы поставила кобрам памятник!» – мысленно фыркнула Хикэри)

⁂

22 ноября 1992 года

Дели

Красный форт

Разноцветный дворец

Покои принцессы Хикэри.

23 часа

Ужинала Хикэри у себя в Разноцветном дворце. Разумеется, в компании Юкки и Ёкоты, которые, похоже, были согласны на любую кухню, кроме индийской.

Ужин был чисто немецким. Тарелки с бутербродами с сыром, ветчиной, колбасой, маслом и рыбой. Отдельно лежали на тарелочках нарезанные вареные яйца, майонез и ломтики черного хлеба. И еще было настоящее немецкое пиво!

Когда Хикэри и Юкки налив себе пива, забрались с ногами на диван и решали, играть ли им в го или нет, постучав в дверь и получив разрешение, в гостиную вошла «серебряная фрейлина».

– К вам просится магараджа Бхаратпура Его высочество Ранджит Сингх II.

У него подарок для вас.

На ночь глядя, подарки носят, подкупить, что ли решил?

– Зови джатского махараджу, – Хикэри решила, что это может быть интереснее, чем игра в «го» с Юкки, которая почему-то всегда выигрывает.

Таща на плече ковер, в комнату вошел Ранджит Сингх и даже исхитрился поклониться.

– Повелительница, это индийский ковёр из лучшей шерсти и нежнейшего кашмирского шелка, красота из красот. И в нем хрупкая драгоценность. Я отвечаю головой за эту ношу и поэтому не рискнул доверить ее никому другому.

Ёкота распахнул ковер.

– Ничего тут нет, кроме кучи тряпок. – Юкки разглядывала содержимое ковра. – Где же драгоценность?

– Среди шалей, повелительница, – улыбнулся магараджа.

– Предательство! – взвизгнула Юкки. – Не подходи, сестра! Я вижу, шаль шевелится, там что-то живое.

– Змея! – Ёкота обнажил меч.

В комнату влетела охрана и «серебряные», на ходу поводя стволами.

– Успокойтесь. Уберите оружие, – повинуясь Хикэри, охрана убрала оружие, но продолжила внимательно ощупывать взглядами ковер. – Магараджа, твоя змея уж слишком ровно дышит. Засунув руки под шаль она освободила оттуда чью-то голую ногу. Хорошенькая маленькая змейка!

– А ну-ка, вылазь!

Они вытащили за руки обнаженную девушку, и та свернулась клубком среди шалей.

Шокированная Юкки пожала плечами.

– Ваше императорское высочество, – Раджит Сингх решил представить доставленную драгоценность, – это та, о которой я вас просил, махарани Удайпура Майя.

– Пощадите, ваше Высочество, блистательная повелительница, – придя в себя, Майя бросилась к ногам Хикэри, – я совсем молодая и я не хочу умирать по прихоти старой махарани Удайпура.

– Это как? – Хикэри удивилась.

Одна из фрейлин накинула на плечи девушки шаль и попыталась оторвать ее от принцессы, но рани с отчаянием обняла ноги Хикэри и замотала головой.

– Светлая повелительница, величайшая в трех мирах принцесса – владычица жизни, я лишь ложная махарани, которую взяли первой женой лишь для того, чтобы избавить от костра мать нынешнего магараджи Удайпура, прекрасную Сииту. Моя семья должна была много денег владыкам Удайпура, и в обмен на погашение долга мой отец отдал меня в жены старому магарадже. Он уже умирал и после его смерти махарани ждал костер.

Она придумала этот план для того, чтобы потом спокойно наслаждаться властью в Удайпуре. Ее сын – проклятое ничтожество, имеющее мужа-раджпута, воина-аскета Брахмы.

Охре-енеть! Амитофо – ну и непотребство!!!

– Но при таком удобно править, а рани Сита любит лишь власть, – всхлипунла девушка.

– Твои обвинения серьезны, но какие этому есть доказательства? – Хикэри призадумалась.

– Наш брак не был… осуществлен, – даже на смуглой коже было видно, как покраснела Майя, – я еще девственница.

Хикэри и Юкки в шоке уставились на Майю. Первой опомнилась Хикэри.

– Накиньте что-нибудь на нее, отведите к медикам, проверьте ее слова и потом доставьте обратно. Если принц Фридрих и Кая еще не спят, попросите их