Биология добра и зла. Как наука объясняет наши поступки - Роберт Сапольски

В 1950-х гг. психолог Гордон Олпорт предложил гипотезу контакта{683}. В упрощенном изложении она выглядит так: если Мы и Они окажемся вместе (скажем, подростки из двух враждующих наций в летнем лагере), то неприязнь растворится, схожесть станет важнее различий и все превратятся в Мы. Более корректная формулировка: если Мы и Они окажемся вместе, то при очень определенных условиях может получится нечто вроде первого сценария, но есть вероятность, что ничего не выйдет и ситуация ухудшится.

Вот несколько из упомянутых «очень определенных условий»: с каждой стороны – примерно равное количество человек; ко всем относятся подчеркнуто одинаково; контакт длительный и происходит на нейтральной территории; перед людьми поставлена «суперзначимая» задача, которую все решают сообща и решение которой важно для всех (например, в летнем лагере все расчищают заросшее поле, чтобы устроить себе футбольную площадку){684}.

Этот заголовок возвращает нас к двум моментам, затронутым ранее. Первый: мы склонны воспринимать Чужих как однородное сообщество недалеких людей с устойчивыми негативными характеристиками. Второй: если нам приходится думать о Чужих как об отдельных личностях, то они начинают казаться нам похожими на Своих. Таким образом, индивидуализация служит мощным инструментом для снижения «эссенциалистского» образа мыслей.

Это было продемонстрировало в одном красивом исследовании. Белых респондентов просили заполнить опросник, с помощью которого у них оценивалась степень согласия с расовым неравноправием{685}. Но перед заполнением анкет испытуемых предварительно настраивали одним из двух способов. В первых случае у них подсознательно активировалось эссенциалистское представление о расе как об однородной серой массе: «Ученые установили генетическую основу рас». Другой настрой был антиэссенциалистский: «Ученые установили, что у рас нет генетического фундамента». Первая группа с большей легкостью приняла расовое неравноправие.

Можно предположить, что в условиях жесткой и всепроникающей иерархии размежевание будет более сильным. Необходимость оправдания собственного статуса заставляет верхушку общества награждать нижестоящих стереотипами «высокая теплота / низкая компетентность» (это в лучшем случае) или «низкая теплота / низкая компетентность» (в худшем). Те, кто борется с жизненными тяготами внизу иерархической лестницы, отвечают сильным мира своими типичными представлениями о них, как людях с «низкой теплотой / высокой компетентностью», что является бомбой замедленного действия{686}. Фиске изучила вопрос, что нужно сделать правящей верхушке, воспринимающей подчиненную массу «высоко теплой / низкокомпетентной», чтобы сохранить статус-кво. Власти предержащие ощущают самодовольство по поводу своей доброты и благожелательности, а нижних умиротворяют подачками в виде порций уважения. Это подтверждается данными по 37 странам, где наблюдается сочетание высокого уровня неравенства с типичным высокомерным отношением к тем, кто ниже статусом, как обладающим «высокой теплотой / низкой компетентностью». Джост исследовал это явление обходным манером: он рассмотрел, как известная установка «нет на свете никого, кто имел бы всё» способствует укреплению существующего положения вещей. Взять, например, каноническое «бедный, но счастливый»: бедняки не должны ни о чем заботиться, ни за что не отвечают, они ближе к природе и получают удовольствие от простых, естественных вещей. Или, наоборот, миф о богатых: несчастные, обремененные тяжкими заботами, в вечной тревоге (вспоминаются мрачный скряга Скрудж и доброжелательные, любящие Крэтчиты рядом с ним). Подобные стереотипы прекрасно помогают удерживать все на своих местах. Миф «бедный, но честный» является как раз упомянутой подачкой уважения и тоже служит рационализацией и оправданием существующего положения вещей[378].

Индивидуальные различия в том, как люди воспринимают иерархию, способствуют объяснению вариаций в интенсивности размежевания. Это показывают исследования ориентации на социальное доминирование (ОСД: насколько человек ценит престиж и власть) и авторитаризма правого толка (АПТ: насколько человек ценит централизованную власть, законность и принятый порядок){687}. Для индивидов с высокими показателями ОСД характерно значительное повышение степени бессознательных предубеждений в ситуациях угрозы, а также высокий уровень предрассудков по отношению к низкостатусным Чужим. У мужчин с высоким ОСД повышена и толерантность к сексизму. И, как уже упоминалось, люди с высоким ОСД (и/или с АПТ) вполне одобряют злобный сарказм и насмешки над людьми из Чужой группы.

Наша принадлежность к множеству разных Мы связана с разнообразием иерархий, в которые мы включены{688}. Неудивительно, что люди делают упор на те группы, где у них наивысший статус: звание капитана команды по воскресному софтболу сильно превосходит по значимости мелкую должность клерка долгой рабочей недели. Особенно любопытны те иерархии, которые размещают нас на карте Своих и Чужих (например, когда категории «Национальность» и «Расовая принадлежность» сильно перекрываются с категорией социоэкономического статуса). В этих случаях верхушка любой из иерархий склонна подчеркивать слитность разных иерархических систем и важность внедрения ценностей своей иерархии. («Почему они не могут называть себя просто американцами, а упирают на то, что они этнические американцы?») Интересно, что этот феномен имеет местные вариации: белые предпочитают продвигать полную ассимиляцию и общенациональные ценности, тогда как афроамериканцы больше пропагандируют плюрализм; однако в общежитиях традиционно черных университетов все ровно наоборот: афроамериканцы ставят на первый план общенациональные ценности. Мы умудряемся держать в голове две прямо противоположные установки, если это работает в нашу пользу.