Директория. Колчак. Интервенты - Василий Болдырев

В заседании народного собрания 4 апреля, после горячих прений, большинством в 45 голосов было постановлено «довести до сведения конференции в Генуе:

1) что советское правительство не может быть представителем России и русского народа, ибо это правительство есть правительство одной политической партии, возникшее не путем свободного волеизъявления народа русского, а путем захвата и поддерживающее свое существование при помощи террора и насилия;

2) что договоры, обязательства и соглашания, заключенные большевистским правительством от имени России, не могут быть обязательными для русского народа и будущего законного Всероссийского правительства, избранного всем русским народом через свободное выражение им своей воли, и

3) что восстановление экономических сил России и, следовательно, сохранение мирового экономического равновесия невозможны при существовании правительства Советов, отсутствии в России демократического правопорядка, при котором представляется единственная возможность культурного общения стран и народов на основах международной солидарности и справедливости».

Демократический союз воздержался от голосования, «не желая подталкивать торгующиеся в Генуе стороны на большие требования к России». Не участвовали в голосовании горячо возражавший против протеста кадет Кроль и фракция левых крестьян.

К слову сказать, к этому времени Англия успела уже заключить (еще в прошлом году) торговое соглашение с советской Россией, которая, в свою очередь, кроме враждебного Антанте, только что подписанного, русско-германского договора заключила и ряд договоров с вновь образовавшимися государствами, как то: с Финляндией, Эстонией и Латвией, Польшей и пр.

С. Меркулов не удовлетворился постановлением народного собрания и отправил на имя итальянского премьер-министра синьора Факта свой протест – против участия в конференции в Генуе Ленина и Троцкого, как протест председателя Временного Приамурского правительства – «единственной русской национальной власти, существующей с 26 мая 1921 г. на всей необъятной территории России, созданной волею населения и руководящейся в своей деятельности теми же принципами права, свободы и справедливости, под действием коих живут все культурные государства Европы, Америки и Азии».

Весьма резкий по содержанию протест заканчивался словами:

«Временное Приамурское правительство заявляет, что никаких соглашений представителей государств, собравшихся на конференцию в Геную, с… большевиками русский народ не признает и не будет признавать».

Как реагировал итальянский премьер на это заявление Меркулова – осталось тайной. Жест, во всяком случае, энергичный!

Резкие нападки народного собрания на деятельность правительства и неуклонное требование ответственного министерства; недоверие, выраженное народным собранием новому, сменившему В.Ф. Иванова, председателю Совета управляющих ведомствами Разумову, а затем Ефремову, ставленникам Меркуловых, – все это более и более сгущало атмосферу.

Вместо ожидаемого Учредительного съезда, закон о выборах в который был уже выработан и 2 мая единогласно принят народным собранием, пошли слухи о предполагавшемся созыве земского собора и о разгоне народного собрания.

Принятый закон о выборах в Учредительный съезд допускал участие в таковых всех без исключения политических партий, то есть допускал участие и коммунистов, что особенно ненавистно было как меркуловцам, так и большинству наиболее активных деятелей армии.

Закон не был утвержден правительством. Оно само выработало новый закон о созыве земского собора, который должен был подкрепить пошатнувшееся положение правительства, другими словами, Меркулова.

Поводом для окончательного разрыва послужило единодушно выраженное народным собранием недоверие председателю Совета управляющих ведомствами Ефремову и управляющему иностранными делами Колесникову по двум вопросам: о смете и деятельности управляющего иностранными делами и о незакономерном расходовании правительством государственных средств.

Ждали разгона народного собрания. Взбешенный нападками, премьер грозил им в кулуарах.

В области было также неспокойно. 1 апреля в районе Спасска начались настоящие боевые действия. Около полуночи красные открыли орудийный и оружейный огонь против боевых линий белых, державших связь с находившимися в этом районе японскими войсками.

Усилились нападения партизан, особенно в Шкотовском районе. Оживилась деятельность хунхузов.

Опять область, за исключением узкой полоски вдоль железной дороги и городов Владивостока и Никольска, предоставлялась самой себе.

Все предвещало новый взрыв гражданской войны.

Вечером накануне 1 июня меня, как члена президиума, экстренно потребовали в помещение канцелярии народного собрания (бывший адмиральский дом на Светланской улице). Здесь уже были в сборе почти все наиболее видные представители фракций.

То и дело появлялись и фигуры военных, явно сочувствовавших народному собранию.

От председателя народного собрания Н.А. Андрушкевича я узнал, что Меркуловы выпустили указ о роспуске народного собрания и что управление внутренними делами имеет уже распоряжение о приеме дел и об освобождении занимаемых народным собранием помещений от депутатов и служащих. Явившийся начальник милиции заявил, что им получено категорическое приказание очистить здание, причем в случае надобности он не остановится перед применением вооруженной силы.

Угрозы начальника милиции, однако, не были приведены в исполнение, так как получилось известие, что для охраны народного собрания идет команда ижевцев (сторонники народного собрания из состава каппелевцев). Действительно, вскоре появился сильный, отлично вооруженный караул, немедленно занявший все выходы и установивший строжайший порядок пропуска в здание.

Караул поступил в распоряжение президиума. Присутствовавший здесь же управляющий внутренними делами Вершинин, член народного собрания, бывший в группировках, враждебных Меркуловым, отдал распоряжение о немедленном удалении милиции.

В городе началась тревога. Выяснилось, между прочим, что генерал Вержбицкий отошел от управления армией, которая, по крайней мере гарнизон Владивостока, всецело перешла в руки генерала Молчанова, принявшего сторону народного собрания. Последнее обстоятельство казалось весьма подозрительным, так как всем была хорошо известна очень тесная дружба Молчанова с Н. Меркуловым.

Около полуночи собрались почти все наличные в городе члены народного собрания, прибыл и представитель армии генерал Пучков (начальник штаба Вержбицкого), предупредивший президиум народного собрания, что он должен сделать экстренное заявление от имени армии. Заявление это сводилось к тому, что армия будет всецело поддерживать народное собрание и свержение Меркуловых, но при условии, что председателем нового коллегиального правительства будет непременно командующий вооруженными силами Приморья и что единственным кандидатом на этот пост армия выдвигает генерала Дитерихса, который, по мнению армии, только и может примирить взаимно враждующие ее части (каппелевцы, семеновцы, моряки).