История Крыма и Севастополя. От Потемкина до наших дней - Мунго Мелвин

А пока война подходила все ближе. 12 июля 1941 г. Моргунов издал приказ об организации защиты главной базы и отражении непосредственной угрозы вражеского нападения с суши и с воздуха. Тот, кто знаком с тактикой ведения оборонительного боя, поймет, что этот приказ был проработан во всех подробностях. Среди прочих задач он требовал от ответственных за выделенные секторы:

Какими бы дальновидными и разумными ни были планируемые меры по защите города, для завершения необходимых работ требовалось много сил и средств. 17 июля Октябрьский жаловался, что «в Крыму очень мало войск, боеспособных, устойчивых… Это еще более ослабляет Крым. Обстановка на юге все более сгущается. Штаб фронта сообщил, что нами 16.07 вечером оставлен Кишинев». В тот же день он отмечал, что получил приказ «Дунайскую флотилию вывести в Одессу»[1233]. Оборона этого города (его осада румынскими войсками началась 14 августа) стала его главной заботой; затем, в первые две недели октября 1941 г., ему пришлось заниматься организацией эвакуации города[1234].

Пока продолжались бои за Одессу, в Севастополе круглосуточно шли работы по укреплению обороны против атак с воздуха, моря и суши. 31 июля Октябрьский записал в дневнике, что крымский город «почти полностью превратился в военно-морской бастион»[1235]. Правда, в этом заявлении есть определенная доля самообмана, поскольку необходимые работы были далеки от завершения. Меньше чем через месяц, 23 августа, Моргунов издал приказ «О форсировании строительства оборонительных сооружений Главной базы Военно-Морского Флота». Военный совет Черноморского флота признал противотанковую оборону главной базы «недостаточно эффективной» и требовал усилить ее «созданием всевозможных противотанковых препятствий и строительством артиллерийских казематов закрытого типа». Более того, командирам секторов предписывалось «продолжать подготовку личного состава секторов усиленными темпами, имея целью: изучение материальной части, местности, приемов борьбы по уничтожению танков, умению пользоваться бутылками с горючей жидкостью, бросать под гусеницы танков связки гранат, укрываться в окопах от танков»[1236].

БИТВА ЗА КРЫМ В СЕНТЯБРЕ — ОКТЯБРЕ 1941 Г.

Немецкий план вторжения в Советский Союз имел несколько серьезных недостатков. Решающим стало игнорирование географических ограничений, накладываемых на стратегию. По мере того как три группы армий наступали по заранее определенным направлениям, ширина их фронтов увеличивалась. Соответственно увеличивалось и расстояние, покрываемое передовыми танковыми частями и следовавшей за ними пехотой. Линии снабжения удлинялись, нагрузка на логистическую систему постоянно росла. Все это привело к рассредоточению и ослаблению боевой мощи, в том числе на просторах Украины. Более того, Красная армия яростно сопротивлялась, и потери немцев в живой силе и технике угрожающе росли. У немецкой армии не было второго оперативного эшелона наступления, не говоря уже о стратегическом. Невозможность своевременного восполнения потерь ослабляла войска. Эти просчеты и трудности с самого начала если и не обрекали всю кампанию на неудачу, то значительно осложняли ее. В результате после начала операции «Барбаросса» высшее командование Германии было вынуждено латать тришкин кафтан.

Когда Гитлер приказал танковым группам из группы армий «Центр» усилить группу армий «Юг» (директива № 33 от 19 июля 1941 г.), чтобы завершить окружение советских войск в районе Киева, это задержало главное наступление на политический центр Советского Союза Москву и, таким образом, предопределило его результат. Задолго до начала операции «Тайфун» против столицы страны, 2 октября 1941 г., Гитлер изменил главную военную цель кампании, которая ранее заключалась в разгроме Красной армии. В директиве фюрера от 21 августа 1941 г. отмечалось: «Главнейшей задачей до наступления зимы является не взятие Москвы, а захват Крыма, промышленных и угольных районов на Донце и лишение русских возможности получения нефти с Кавказа; на севере — окружение Ленинграда и соединение с финнами»[1237].

Это был не первый случай упоминания Крыма в военных планах Гитлера. 12 августа он приказал группе армий «Юг» «овладеть Крымом, который, будучи авиабазой противника, представляет особенно большую угрозу румынским нефтяным районам»[1238]. Серия советских воздушных рейдов, выполненных бомбардировщиками ВВС, в большинстве своем неэффективных, спровоцировали мощный ответ. В результате захват Севастополя, который в директиве Гитлера не значился конкретной целью, стал важным и чрезвычайно дорогостоящим отвлечением сил, которых и так не хватало.

Крым занимал еще одно, довольно любопытное место в планах Гитлера. Полуостров виделся ему как южная провинция Третьего рейха, связанная с Берлином 3000-километровой автотрассой и железной дорогой с широкой колеей. Ливадийский дворец в Ялте стал бы, по его мнению, подходящей летней резиденцией и местом отдыха фюрера, а Крым, который в прошлом привлекал немецких колонистов, был бы очищен от этнических русских, украинцев и татар и заселен «чистокровными» арийцами[1239]. Предполагались существенные топонимические изменения: новый немецкий Крым станет Готенландом — в память о германском племени остготов, которые первыми принесли цивилизацию на эти земли. Таким образом, Севастополь будет переименован в Теодорихшафен, а Симферополь — в Готенбург[1240]. Все эти мечты остались нереализованными, но народы Крыма вскоре столкнулись с еще более мрачной действительностью.