История Крыма и Севастополя. От Потемкина до наших дней - Мунго Мелвин

Краткое описание военных приготовлений Советского Союза против Германии и планов вторжения Германии в СССР помогают понять, как в конце лета 1941 г. война пришла в Крым и Севастополь. Несмотря на появление в XX в. новых технологий, таких как авиация, танки и радио, планирование и проведение наземных операций по-прежнему в значительной степени определялись местностью и соответствующей инфраструктурой населенных пунктов, железных и автомобильных дорог. Война между Германией и Советским Союзом в 1941–1945 гг. не стала исключением. Географически западная часть СССР была разделена поросшими лесом Припятскими болотами на общей границе современных Белоруссии и Украины. Советский Генеральный штаб предполагал (как выяснилось, справедливо), что основной удар немцев будет нанесен к северу от этого серьезного препятствия по двум стратегическим направлениям — на Ленинград и, главное, на Москву. Но Сталина убедить не удалось. Он считал, что приоритетным направлением для немцев будет юг — с целью захвата плодородных земель Украины, а также промышленных районов вокруг Киева и Харькова и в особенности Донбасса, который превратился в «советский Рур». По указанию Сталина главные силы Красной армии, в частности механизированные и бронетанковые части, были дислоцированы на Украине.

Советский мобилизационный план 1941 г. предусматривал развертывание трех последовательных стратегических эшелонов. Первый эшелон состоял из войск приграничных военных округов, которые становились фронтами (группами армий). Эти фронты, в свою очередь, были организованы в два оперативных эшелона: силы прикрытия для охраны границы и остановки противника и главные оборонительные силы, включая механизированные корпуса, предназначенные для разгрома врага. Позади первого, на линии рек Двина — Днепр, располагался второй стратегический эшелон. Третий стратегический эшелон составляли войска, перебрасываемые с Дальнего Востока, — при этом существовал риск возобновления военных действий с Японией — и формирования, мобилизованные из внутренних военных округов. Роль второго и третьего эшелонов состояла в том, чтобы завершить разгром агрессора, отбросить его назад к границе и восстановить суверенитет страны.

Немецкая разведка серьезно ошиблась, недооценив мобилизационный потенциал Советского Союза, который к 1 декабря смог сформировать (исключая отдельные бригады, в общей сложности эквивалентные 133 дивизиям) не менее 483 стрелковых, 73 танковые, 31 моторизованную и 101 кавалерийскую дивизию. Как однажды заметил Ленин, количество само по себе является качеством, но эту банальность игнорировали европейские политики после окончания холодной войны, стремившиеся сохранить средства, высвободившиеся в результате сокращения гонки вооружений, не обращая внимания на стратегический риск. На первом этапе войны Германии с Советским Союзом немецкая армия добилась ряда оперативных успехов, в результате чего в период с 22 июня 1941 г. по 18 ноября 1942 г. потери СССР превысили 11 миллионов человек. Однако у немцев раз за разом не получалось использовать эти победы для достижения решающего стратегического эффекта. В конечном итоге Красная армия (при поддержке авиации и флота) победила противника, причем благодаря не только численному превосходству, но и растущему боевому опыту и совершенствованию вооружений. Немецкие военачальники не сразу осознали эти изменения.

Высшее командование Германии, воодушевленное триумфами в Польше, Норвегии, Нидерландах и Франции, сделало неверные выводы из трудностей, с которыми столкнулись советские войска во время «Зимней войны» с Финляндией. В результате при разработке операции «Барбаросса» (плана вторжения в Советский Союз) немецкие стратеги переоценили возможности своей армии и недооценили потребность в людях в вооружении для кампании на Востоке. Директива № 21 от 18 декабря 1940 г., подписанная Гитлером, требовала: «Германские Вооруженные силы должны быть готовыми разбить Советскую Россию в ходе кратковременной кампании еще до того, как будет закончена война против Англии». Согласно общему замыслу, «основные силы советских сухопутных войск, находящиеся на западе СССР, должны быть уничтожены в смелых операциях посредством глубокого, быстрого выдвижения танковых клиньев», а «отступление боеспособных войск противника на широкие просторы русской территории должно быть предотвращено». Конечной, и, как впоследствии оказалось, слишком амбициозной целью наступления было «создание заградительного барьера против Азиатской России по общей линии Волга — Архангельск»[1215].

Немецкие мобильные дивизии — девятнадцать танковых и пятнадцать моторизированных — были равномерно распределены по четырем танковым группам (впоследствии их называли танковыми армиями) среди 152 дивизий, которые служили главной ударной силой наступления. Одна танковая группа должна была поддерживать группу армий «Север» на северо-восточном стратегическом направлении через Прибалтику к Ленинграду. Две предназначались для поддержки группы армий «Центр» (предположительно главный удар) на восточном стратегическом направлении через Минск и Смоленск к Москве. И только одна оставалась для группы армий «Юг», которая должна была наступать по двум направлениям на гораздо более широком фронте, чем две другие группы армий. План предполагал, что главный удар будет нанесен из района Люблина (на территории Польши) «в общем направлении на Киев», а южнее румынской армии была поставлена задача «сковать русские силы, находящиеся внутри образуемых клещей». Планировалось быстро захватить ценный для военной промышленности Донбасс и двигаться к Ростову-на-Дону[1216].

ПОДГОТОВКА К ВОЙНЕ В КРЫМУ И СЕВАСТОПОЛЕ

В Крыму, далеко от западных границ Советского Союза и первых сражений, базировался 9-й армейский корпус, а также значительные силы ополчения и самообороны. Этот корпус, первоначально состоявший из 106-й и 156-й стрелковых дивизий и 32-й кавалерийской дивизии, являлся главной боевой единицей (30 тысяч человек) 51-й армии, которая была мобилизована в августе 1941 г. Ее задача состояла в защите Крыма.

Наряду с Октябрьским главную роль в защите Севастополя сыграл еще один офицер — генерал-майор Петр Алексеевич Моргунов. Он был специалистом по береговой артиллерии, и бо́льшая часть его службы прошла в Севастополе. В 1920-х гг. Моргунов служил на береговых батареях города на младших офицерских должностях. Закончив специальные артиллерийские и военно-морские курсы, он в начале 1930-х гг. командовал батареей № 35. В 1939 г. Моргунова назначили комендантом береговой обороны Крыма и главной базы Черноморского флота в Севастополе.

До начала Второй мировой войны в сентябре 1939 г. советское военное и военно-морское командование не уделяло внимания защите Севастополя с суши. Позаботились только о том, чтобы новые батареи № 30 и № 35 могли стрелять фугасными снарядами по целям на суше. Таким образом, они избежали ошибки, которую совершили британцы при защите Сингапура от нападения японцев в феврале 1942 г., которые не обеспечили такими снарядами мощные 15-дюймовые орудия береговой обороны. Однако накануне войны, в 1940–1941 гг., считалось, что главная угроза Черноморскому флоту в Севастополе — воздушные налеты и десант. Немецкие десантные операции в Нидерландах в мае 1940 г. и атака британских самолетов, базировавшихся на авианосце, на итальянскую военно-морскую базу Таранто в 1940 г. стали своевременным напоминанием о необходимости укрепить противовоздушную оборону. Успешная, хотя и сопровождавшаяся большими потерями воздушно-десантная операция немецкой армии на Крите (операция «Меркурий», 20 мая — 1 июня 1941 г.), в ходе которой были разбиты численно превосходящие силы Британского Содружества и Греции, подчеркнула необходимость подготовить наземные силы для отражения любого вражеского десанта, воздушного или морского.