Унесенные ветром. Том 2 - Маргарет Митчелл

Она стала было подниматься по лестнице, надеясь все-такиобнаружить его, когда увидела, что дверь в столовую закрыта. Сердце у нее чутьсжалось от стыда при виде этой закрытой двери — она вспомнила многие вечерапрошедшего лета, когда Ретт сидел там один и пил до одурения, а потом Поркявлялся и укладывал его в постель. Она виновата в том, что так было, но она всеэто изменит. Теперь все будет иначе… Только бы, великий боже, он не был сегодняслишком пьян. «Ведь если он сегодня будет слишком пьян, он мне не поверит иначнет смеяться, и это разобьет мне сердце».

Она тихонько раздвинула створки двери и заглянула встоловую. Он сидел за столом согнувшись, перед ним стоял графин, полный вина,но неоткупоренный, и в рюмке ничего не было. Слава богу, он трезв. Она потянулав стороны створки, стараясь удержаться, чтобы не броситься к нему. Но когда онпосмотрел на нее, что-то в его взгляде остановило ее и слова замерли у нее нагубах.

Он смотрел на нее в упор своими черными глазами из-поднабрякших от усталости век, и в глазах его не загорелись огоньки. Хотя волосы унее в беспорядке рассыпались по плечам, грудь тяжело вздымалась, а юбки были доколен забрызганы грязью, на лице его не отразилось удивления или вопроса, агубы не скривились в легкой усмешке. Он грузно развалился в кресле сюртук,обтягивавший пополневшее, некогда такое стройное и красивое тело, был смят,волевое лицо огрубело. Пьянство и разврат сотворили свое дело: его некогдачетко очерченный профиль уже не напоминал профиля молодого языческого вождя нановой золотой монете, — это был профиль усталого, опустившегося Цезаря,выбитый на медяшке, стертой от долгого хождения. Он смотрел на Скарлетт, а онастояла у порога, прижав руку к сердцу, — смотрел долго, спокойно, чуть лине ласково, и это испугало ее.

— Проходите, садитесь, — сказал. — Онаумерла? Скарлетт кивнула и нерешительно пошла к нему, не зная, как действоватьи что говорить при виде этого нового выражения на его лице. Он не встал — лишьногой пододвинул ей кресло, и она опустилась в него. Жаль, что он заговорилсразу о Мелани. Ей не хотелось говорить сейчас о Мелани, не хотелось снова переживатьболь минувшего часа. Еще будет время поговорить о Мелани. Ей так хотелоськрикнуть: «Я люблю тебя!», и ей казалось, что именно теперь, в эту ночь, насталчас, когда она должна сказать Ретту о том, что у нее на душе. Но что-то в еголице удержало ее, и внезапно ей стало стыдно говорить о любви в такую минуту —ведь Мелани еще не успела остыть.

— Упокой господи ее душу, — с трудом произнесон. — Она была единственным по-настоящему добрым человеком, какого я знал.

— Ох, Ретт! — жалобно воскликнула она, ибо егослова оживили в ее памяти все то доброе, что сделала для нее Мелани. —Почему вы не пошли со мной? Это было так ужасно.., и вы были мне так нужны!

— Я бы не мог этого вынести, — просто сказал он ина мгновение умолк. Потом с усилием, очень мягко произнес: — Это была настоящаяледи.

Взгляд его темных глаз был устремлен куда-то мимо нее, и онаувидела в них то же выражение, как тогда, при свете пожаров, полыхавших вАтланте, когда он сказал ей, что пойдет вместе с отступающей армией, —удивление человека, который, прекрасно зная себя, вдруг обнаруживает в своейдуше верность чему-то неожиданному и неожиданные чувства и немного стесняетсясобственного открытия.

Он смотрел своим тяжелым взглядом поверх ее плеча, точновидел Мелани, тихо шедшую через комнату к двери. Он как бы прощался с ней, но влице его не было ни горя, ни страдания, лишь удивление на самого себя, лишьболезненное пробуждение чувств, не заявлявших о себе с юности, и он повторил:

— Это была настоящая леди.

По телу Скарлетт прошла дрожь, и затеплившийся в ней былосвет радости исчез, — исчезло тепло и упоение, которые побуждали еемчаться как на крыльях домой. Она начала понимать, что происходило в душеРетта, когда он говорил «прости» единственному человеку на свете, которого онуважал. И Скарлетт снова почувствовала отчаяние от невозместимости утраты,которую понесла не только она. Она, конечно, еще до конца не осознала и немогла разобраться в том, что чувствовал Ретт, но на секунду ей показалось,будто и ее коснулись шуршащие юбки мягкой лаской последнего «прости». Онасмотрела глазами Ретта на то, как уходила из жизни не женщина, алегенда, — кроткая, незаметная, но несгибаемая женщина, которой Юг завещалхранить свой очаг во время войны и в чьи гордые, но любящие объятия он вернулсяпосле поражения.

Взгляд Ретта снова обратился к Скарлетт.

— Значит, она умерла. — Он произнес это ужедругим, небрежным и холодным тоном. — Видите, как хорошо все для васустраивается.

— Ах, как вы можете говорить такое! — воскликнулаона, глубоко уязвленная, чувствуя прихлынувшие к глазам слезы. — Вы жезнаете, как я ее любила!

— Нет, не могу сказать, чтобы знал. Это для меняполнейшая неожиданность, и то, что при вашей любви к целому сброду вы сумелинаконец оценить Мелани, делает вам честь.

— Да как вы можете так говорить? Конечно, я всегда ееценила! А вы — нет. Вы не знали ее так, как я! Вы просто не способны понятьее.., не способны понять, какая она была хорошая!

— Вот как? Возможно.

— Она ведь обо всех заботилась, обо всех, кроме себя..,кстати, последние слова ее были о вас.

Он повернулся к ней — в глазах его вспыхнул живой интерес.

— Что же она сказала?

— Ах, только не сейчас, Ретт.

— Скажите мне.

Он произнес это спокойно, но так сжал ей руку, что причинилболь. Ей не хотелось говорить — не так она собиралась сказать ему о своейлюбви, но его пожатие требовало ответа.

— Она сказала.., она сказала… «Будь подобрее к капитануБатлеру. Он так тебя любит».

Он смотрел на нее не мигая, потом выпустил ее руку и прикрылглаза — лицо приняло мрачное, замкнутое выражение. Внезапно он встал, подошел кокну и, отдернув портьеры, долго смотрел на улицу, точно видел там что-то еще,кроме все заволакивавшего тумана.

— А еще что она сказала? — спросил он, неповорачивая головы.

— Она просила меня позаботиться о маленьком Бо, и ясказала, что буду заботиться о нем, как о родном сыне.

— А еще что?

— Она сказала.., про Эшли.., просила меня позаботитьсяи об Эшли.

Он с минуту помолчал, потом тихо рассмеялся.

— Это так удобно, когда есть разрешение первой жены,верно?

— Что вы хотите этим сказать?

Он повернулся, и хотя Скарлетт была в смятении и соображалане очень четко, тем не менее она удивилась, увидев, что он смотрит на нее безнасмешки. И безучастно — как человек, который досматривает последний акт неслишком забавной комедии.