Королевство пепла. Союзники и противники. Боги и Врата  - Сара Маас

Даже полуулыбка была позаимствована у королевы Террасена.

В душе Дорина забурлил ужас вперемешку с отвращением. По глазам Эравана было видно: валгский король не жаждал тела Аэлины. Никаких желаний, кроме желания поработить и причинить боль.

Маэва снова изменила облик. Золотистые волосы превратились в серебристо-белые; бирюзовые глаза, наоборот, приобрели золотистый оттенок.

Гнев Дорина разрывал его, как глыба льда. Ему было ненавистно смотреть на Маэву.

– А может, тебе по нраву этот несравненный облик? – Маэва оглядела себя и улыбнулась. – Кем ты намеревался сделать главнокомандующую воздушной армией, когда война закончится? Своей королевой? Или племенной кобылой?

Ноздри Эравана раздулись. Дорин сосредоточился на дыхании, на разглядывании прожилок в камне. Что угодно, только бы не дать магии выплеснуться наружу. Если к Аэлине Эраван был равнодушен, к Маноне он испытывал настоящее влечение. Это было видно по лицу валгского короля.

Но если такой облик позволит Маэве проникнуть внутрь Эравановой башни…

Но Эраван не поддался и на этот раз. Вспыхнувшее желание погасло.

– Ты – жена моего брата, – повторил он. – Обличье ничего не меняет. Если тебя одолевают потребности тела, я пошлю кого-нибудь в твои покои.

С этими словами Эраван закрыл дверь и больше не появился.

Утром Дорин отправился на встречу вместе с Маэвой – в кармане ее плаща. Полевой мышонок сидел тихо и, навострив ушки, слушал.

– Страсть в тебе вчера так и бурлила. Однако посланного мной смертного ты почему-то отвергла, – недоумевал Эраван.

Спустя четверть часа после их возвращения в покои Маэвы туда постучался молодой человек с красивым, но холодным и безучастным лицом. Ни кольца, ни ошейника. Он не был порабощен демоном. Обычный человек, не по своей воле попавший в Морат. Маэва отослала его назад, и причиной была отнюдь не ее доброта. Ей помешало присутствие Дорина, в чем она откровенно и призналась перед сном.

– Я надеялась получить терпкое вино, а не разбавленный эль, – невозмутимо ответила Маэва.

Эраван усмехнулся, пошелестел листами пергамента.

– Сестра, я тут обдумывал дальнейшее развитие нашего союза.

Обращение это было для Маэвы словно колючка в пятке, язвительным напоминанием о неудавшейся попытке соблазнить Эравана.

– Какой еще вклад ты могла бы внести в наше общее дело? Ведь ты получаешь больше выгод, нежели я. Шесть паучих, предложенных тобой, – этого недостаточно, хотя они с готовностью отдали свои тела моим принцессам.

Уши Дорина напряглись. Он ждал ответа Маэвы.

– Так чего же ты хочешь, брат? – тихо, но с заметным напряжением спросила она.

В первую их встречу она держалась увереннее.

– Приведи сюда всех оставшихся харанкаев. Открой портал, и пусть они переходят.

– Учти, не все отличаются такой жертвенностью, как те шесть.

– Я никого не собираюсь вселять в их тела. Мне они нужны в качестве солдат. Я решил не рисковать. Никакой второй стадии не будет.

Дорин ощутил тошноту. Маэва обдумывала ответ.

– При всей мощи твоей армии, даже если я созову всех харанкаев, есть вероятность, что ты можешь столкнуться с Аэлиной Галатинией и проиграть.

Маэва намеренно сделала паузу. Эраван молчал.

– Аньель подтвердил твои худшие опасения. Я слышала о случившемся. Сила, вызванная Аэлиной, остановила водную лавину. Думаю, тебе известно, что тот магический удар предназначался для меня. А если она произведет еще такой же удар, но уже против тебя?.. Сумеешь ли ты уйти живым, брат?

– Потому-то я и намереваюсь отправить на север твоих пауков, – только и ответил ей Эраван.

– Допустим, – возразила Маэва. – Но не забывай: объединив наши усилия, мы с тобой можем победить. Никакие пауки не понадобятся. Никакие твои принцессы. Даже Аэлине Галатинии не выстоять против нас двоих. Мы можем отправиться на север и уничтожить ее вместе с ее королевством. А харанкаи пригодятся для завоевания других королевств. Думаю, ты не ограничишься этим континентом.

Маэва не желала жертвовать паучихами. Возможно, дорожила существами, которые несколько тысяч лет оставались верными ей.

– И потом, – продолжала она. – Ты много знаешь о перемещении между мирами. Но не все.

Рука Маэвы скользнула в карман плаща. Пальцы коснулись мышиной спины Дорина, словно подавая сигнал: «Слушай внимательно».

– Убедиться в этом я смогу только после нашей победы, – сказал наконец Эраван.

– Да, но еще раньше я кое-что тебе покажу. Завтра, когда подготовлюсь.

И вновь повисла эта жуткая тишина.

– Они слишком сильны и могущественны, а потому я не сумею открыть портал между мирами для их перехода сюда. Моя магия просто бы надорвалась от непосильной задачи. Но показать тебе их я смогу. Правда, всего на мгновение. Завтра я покажу тебе твоих братьев – Оркуса и Мантикса.

Хвала богам, Дарро и другие сановники, правящие Террасеном, все эти месяцы постоянно готовили Оринф к возможной осаде. И теперь, когда реальность осады возрастала с каждым часом, в террасенской столице были собраны достаточные запасы. В первую очередь это касалось продовольствия, оружия, лекарств и бинтов. Было определено, в каких частях замка смогут укрыться горожане, если возникнет такая необходимость. Обветшавшие участки городских стен и древних стен замка были укреплены. Эдион почти не находил недочетов.

Ночь он провел в замке, в своей старой комнате, показавшейся ему чужой и неуютной. Спал крепко, невзирая на холод, однако проснулся рано и поднялся на одну из нижних башен. Стены комнаты спасали хотя бы от ветра. Здесь же ветер так и свистел: злой, ледяной.

За спиной послышались негромкие крадущиеся шаги. Эдион обернулся.

– Шел завтракать, заметил тебя, решил подняться, – не поздоровавшись, сказал Рен Ручейник.

Покои семьи Ручейников находились в соседней башне. Будучи мальчишками, они целое лето выдумывали и совершенствовали способ общения с помощью сигналов, подаваемых фонарем.

Это лето оказалось последним для их дружбы. Вскоре отец Рена узнал, что для принесения клятвы на крови избран Эдион, а не его сын. И дружба сменилась соперничеством, часто перераставшим во вражду.

Кажется, совсем недавно они были неразлейвода, а теперь… Их жизнь превратилась в сплошное состязание в быстроте и ловкости: кто быстрее пробежит по дворам и коридорам, быстрее взберется по лестнице (где соперника можно было еще и толкнуть). Их перебранки в Большом зале нередко оканчивались потасовками. Поначалу Роэс пытался убеждать отца Рена, что выбор еще не сделан, но убедительно врать он не умел и в конце концов сознался: да, приносить кровную клятву будет Эдион. К концу того знаменательного лета даже наследный принц Роэс Галатиний смотрел сквозь пальцы на драки между бывшими закадычными друзьями… Конечно, теперь это уже не имело никакого значения.