Королевство пепла. Союзники и противники. Боги и Врата  - Сара Маас

– Возможно, мои слова не окажутся для тебя чем-то новым, но по упрямству и горячности Эдион – точная копия своей двоюродной сестры.

Он кивнул в сторону Аэлины. Та что-то говорила Фенрису. Рован усмехался. Зато Фенрис хохотал во все горло:

– Они почти как близнецы.

Гарель не остановил его. Судя по глазам льва, Шаол коснулся незаживающей раны в его душе.

– Они оба зачастую говорят одно, но имеют в виду совсем другое, а потом еще спорят до хрипоты, доказывая, что это совсем не так.

Шаол покачал головой:

– Дай Эдиону время. У меня есть такое чувство, что он очень обрадуется твоему появлению в Оринфе. Правда, внешне его радость не будет слишком бурной.

– Я прибуду в Террасен вместе с его королевой и могущественной армией. Два таких драгоценных подарка. Он бы и самому заклятому врагу обрадовался, если бы тот сделал ему эти подарки.

Загорелое лицо горного льва побледнело. Он тревожился не о том, как пройдет его встреча с сыном, а о тяготах, что наверняка сейчас лежали на плечах Эдиона.

– А вот я своего отца иначе как придурком назвать не могу, – признался Шаол. – В моей жизни он присутствовал с момента зачатия. И ни разу не удосужился задать вопросы, которые задаешь ты. Они ему и в голову не приходили. Он никогда не беспокоился обо мне. Но у тебя с Эдионом все пройдет по-другому.

– Если Эдион решит меня простить.

– Обязательно простит, – пообещал Шаол, подумав, что заставит этого упрямца по-иному отнестись к отцу.

– Откуда такая уверенность?

Прежде чем вновь встретиться с пристальным взглядом Гареля, Шаол тщательно продумал каждое слово.

– Потому что ты – его отец. И что бы ни лежало между вами, Эдион всегда будет испытывать желание тебя простить.

Здесь Шаол выплескивал свой собственный тайный стыд. В нем продолжалась борьба чувств: в глубине души он и сейчас был готов простить Эстфола-старшего. После всего, что тот сделал Шаолу. И даже после демонстрации сундука, доверху наполненного материнскими письмами.

– Может, не сразу, но Эдион поймет: ты отправился спасать Аэлину не ради нее или Рована, а ради него. И потом ты поехал вместе с ними в Террасен тоже ради него.

Сверкающие глаза льва смотрели на север.

– Надеюсь, ты прав.

Ни малейших попыток возразить. Шаол знал, что попал в точку. Все, что Гарель делал в эти месяцы, делалось ради Эдиона. И сейчас он спешил в Террасен тоже ради Эдиона.

Гарель снова стал разворачивать лошадь, когда Шаол вдруг признался:

– Жаль, что мне ты не отец.

На лице Гареля отразилось удивление и другое, более глубокое чувство. Кадык на татуированном горле дрогнул.

– Спасибо. Возможно, такова наша участь: иметь не тех отцов, каких бы нам хотелось, но постоянно надеяться, что они превзойдут себя, преодолеют свои недостатки и все такое.

Шаол не сказал Гарелю, что тот уже преодолел немало своих недостатков.

– Я постараюсь быть достойным сына.

Шаол собирался возразить, что это сыну надо постараться быть достойным такого отца, когда в небе появились две темные фигуры, стремительно несущиеся к ним.

Послышались тревожные крики солдат. Шаол сдернул со спины лук. Лук Гареля уже был нацелен в небо, но вдруг послышался зычный голос Рована:

– Не стреляйте!

Он понесся к Шаолу и Гарелю. Следом мчалась Аэлина.

– Это Несарина и Борта.

Через несколько минут всадницы опустились и выпрыгнули из седел. Перья их птиц были покрыты ледяной коркой.

– Ну что, положение совсем скверное? – спросила Аэлина.

К ним подъехали Фенрис, Лоркан и Элида.

– Бессмыслица какая-то, – поморщилась Борта. – В голове не укладывается.

Шаол знал об особенностях этой рыжей девчонки: когда она волновалась, вначале выплескивались эмоции и только потом следовало более или менее понятное объяснение. К счастью, рядом с нею стояла Несарина.

– Мы трижды облетели Ферианскую впадину. Даже опускались на Омагу. Там пусто.

– Пусто? – переспросил Шаол. – Совсем никого?

Фэйские воины ошеломленно переглядывались.

– Из некоторых труб шел дым. Должно быть, кто-то остался, – пояснила успокоившаяся Борта. – Но ни одной ведьмы. Ни одного дракона. Остались лишь слуги… не знаю, как там они называются.

Ферианская впадина опустела. Легион Железнозубых ведьм покинул ее целиком.

Рован обвел глазами далекую Омагу.

– В таком случае надо расспросить всех, кто там остался.

– Сартак уже распорядился, – мрачно кивнула Несарина.

Какие только обличья ни принимал Дорин, охотясь в Морате за Ключом Вэрда! Он мчался по коридорам и лестницам на бесшумных кошачьих лапах, полз по полу на тараканьих ножках и летучей мышью повисал вниз головой на балках. Почти целую неделю он только тем и занимался, что смотрел и слушал.

Эраван по-прежнему не догадывался о его присутствии. Возможно, природа магии Дорина способствовала этому. Маэва узнавала его только благодаря сведениям, которые сумела вытащить из разума Аэлины.

К вечеру он возвращался в покои Маэвы и рассказывал об увиденном и услышанном. Маэва не рассказывала ему ничего, и Дорину оставалось лишь гадать, какими ухищрениями его «союзница» отвлекала Эравана, дабы валгский король не заметил его чужеродного присутствия, скрытого постоянно меняющимися личинами.

Но обещание, данное Эравану, она выполнила. В Морате появились ее паучихи. Слуги испуганно перешептывались о портале, который королева открыла в катакомбах. Из портала вылезли шесть чудовищ. Там же они находились и сейчас, приняв в свои тела валгских принцесс.

Дорин не знал, радоваться ли тому, что пока он не сталкивался с этими кошмарными порождениями. Хотя он видел изможденные человеческие тела (правильнее сказать, телесные оболочки), которые иногда волокли по коридорам.

– Обед несем, – шипели оцепеневшим слугам караульные.

Тела шли на прокорм ненасытных тварей, явившихся с Южного континента. Паучих готовили для сражений.

На что способны эти жуткие сочетания паучих и принцесс! Что они сделают с его друзьями на севере… Дорин без конца вспоминал слова Маэвы, сказанные Эравану. Валгских принцесс приберегали для осуществления второй стадии его замыслов. Для окончательного разрушения и уничтожения всего, что не сумела разрушить и уничтожить его армия во время первой стадии.

Мысли об этом держали Дорина в постоянном напряжении, снова и снова толкали вперед, когда даже разум и интуиция кричали о необходимости спешно бежать отсюда. Но он знал, что никуда не побежит. Морат он покинет только с Ключом.