Они жаждут - Роберт Рик МакКаммон

образом. И люди наблюдают… они здесь… неделя за неделей… охотятся… вместе с нами идут в drevni[97] пещеры и в подземелья замков… в катакомбы Берлина и в итальянские горы. От места к месту, спектакль. И мое имя делает его настоящим. Вот ваш миллион, сидит перед вами.

Эрик Ван Хельсинг улыбнулся, и вид у него стал немного придурковатый.

«Сумасшедший», – подумал Циммерман.

– Похоже, это будет стоить о-о-очень дорого.

– Я имею деньги. Ничего не трачу, после того как оставил гонки «Гран-при».

– А вы точно актер?

– Я не был никогда. Но настоящее не нуждается в актерстве! Мы идем и делаем!

– Эрик, даже тем фильмам, где все выглядит совсем по-настоящему, нужны сценарий и режиссура. Сдается мне, что вы говорите о документальном кино. – Циммерман кивнул. – О-хо-хо. Шевановски хочет быть режиссером, правильно? Сколько ему сейчас лет, сто двадцать? Но зачем вам в таком случае нужен я? – Ему было неприятно это говорить, но это была правда… – Снимаете вы на свои собственные деньги и отправляетесь посмотреть мир, и на самом деле это будет, как мне представляется… фильм о путешествиях с… – Он замолчал и продолжил тише: – Фильм о путешествиях с вампирами. Мм.

– Да, – ответил Ван Хельсинг.

– А как насчет вашей команды? Вы ее уже собрали?

– Жду зеленого фонаря.

– Я думаю… это может быть своего рода семейная драма. «Дракулы из Далласа». Нет-нет, я шучу. Выбросьте это из головы. Вам в команду нужна красивая девушка. Нет… две. Одна в очках, умная, а другая немного… понимаете, такая… резкая. Даже стервозная. Вы видите в этом смысл?

– Я слушаю, – сказал Ван Хельсинг. – И также слышу.

– Мускулистый парень… Парень, повернутый на всяких штуковинах… две девушки… возможно, профессор, сын или мать которого превратились в вампиров. Господи, это становится похоже на «Миссия невыполнима», которая была хитом много сезонов, – пояснил Циммерман, чтобы гость не сделал неправильных выводов. Он откинулся в кресле и внезапно ощутил прилив положительных эмоций. – Это может иметь продолжение. Может перерасти в драму. Конфликт внутри команды… романтические перипетии… ну и вампиры, разумеется. – Он глуповато улыбнулся, сам понимая, что получилось глуповато. – Главный двигатель шоу.

– Значит, вы помогаете нам. Мистеру Шевановски и мне. Пробы в субботу вечером.

Улыбка Циммермана сдулась и повисла на нижней губе.

– Мистер Шевановски передает вам список необходимого. – Ван Хельсинг вытащил из кармана пиджака пакет и толкнул его через стол. – Читайте, читайте, ознакомьтесь.

Циммерман распечатал конверт и посмотрел на исчирканный каракулями лист бумаги.

Перьевая ручка с чернильными кляксами, как раз в стиле главного режиссера. Запрос на три камеры «Аррифлекс-16» вместе с операторами, два штативных микрофона, записывающую аппаратуру, прожектора и сигнальные огни – боже ж ты мой! – восемь актеров, два гримера, костюмер и…

– Двести свечей? – с отпавшей челюстью переспросил Циммерман. – И подсвечники для них? Вы понимаете, что сегодня среда? Нет никакой возможности добыть это к субботе?

– Почему?

– Это же нужно из штанов выпрыгнуть! Документы, разрешения! Я хочу сказать, что у нас здесь это так быстро не делается. Нам понадобится неделя, чтобы все собрать. И в любом случае… нужно еще найти место для съемок.

– Уже найдено. Мистер Шевановски дал мне три варианта: заброшенный плава… плава… я не могу сказать слово, но это бассейн. В любом случае, это в Гарден-Гроув. Второй – старая недействующая школа в Комптоне. Третий – отель «Уистлер» в…

– В Пиньон-Хиллз! – фыркнул Циммерман. – Конечно же, он рекомендовал это место. Именно там отдел нравов застукал его с молоденькой цыпочкой!

– Мы выбрали отель «Уистлер», – спокойно продолжил Ван Хельсинг. – Мистер Шевановски уже звонил агенту по недвижимости, который владеет имуществом, мистеру Бутби. Я подписываю в «Русском зале» документы, где говорится, что я плачу пять тысяч за пользование отелем, и я плачу все деньги, если он получает повреждения, проваливается пол или обрушается крыша.

– Вы совсем рехнулись! – не смог обуздать себя Циммерман. – «Уистлер» закрыли десять лет назад. Как я слышал, он наполовину сгорел во время лесного пожара. Пожарный инспектор ни за что не позволит зажечь двести свечей в этой пороховой бочке! И вообще, за каким дьяволом вам понадобились свечи?

– Для настоящей атмосферы. Мистер Шевановски говорит, что пожарный инспектор будет присутствовать. Также он говорит, что все должно быть так. И так будет. Tehty ja tehty![98]

– Ни за что, ни за что. Никогда не получится. Никаким хитровывернутым способом.

Бледная рука Ван Хельсинга вытащила из другого кармана чековую книжку. Потом ручку. Со щелчком выскочил стержень.

– Какую сумму я должен направить вам? – спросил он, изготовив ручку к работе.

* * *

Обратная перемотка на тринадцать часов назад.

В разноцветном неоновом сиянии голливудской ночи Эрик Ван Хельсинг ждал возле «Русского зала» великого человека. Да, великого. Он всегда так считал, с тех пор как увидел первый нуарный фильм Мортона Шевановски «Детектив в клетке», снятый еще в 1940 году. Увидел его в 1963 году по телевизору в задней комнате парикмахерской, куда он пришел поиграть в карты с мистером Балогом, парикмахером и своим другом. Пятнадцатилетний Эрик уже поднаторел в искусстве транжирить деньги. «Детектив в клетке» рябил помехами, местами выцвел, по экрану туда-сюда бегали волны. И все же строгая черно-белая картина с грубым, неожиданным и темным насилием породила у Эрика мечты о встрече с человеком, у которого хватило фантазии сделать этот фильм… и другие нуарные фильмы, такие как «Дьявол в свитере» и «Беги, убийца, беги», а также более поздние, как, например, «Темница болгарской девушки». А еще незабываемый, насыщенный действием спагетти-вестерн «„Танцуй“, – сказал ворон на седьмой день», со сценой, где поезд переехал пленного солдата Конфедерации. Там было столько магии!

Эрик расхаживал взад-вперед перед входом в ресторан. Такси из «Холидей Инн» в Сенчури-Сити давно уехало. Двое мальчишек-парковщиков продолжали поглядывать на него: может, они никогда прежде не видели такого сияюще-желтого костюма, заботливо выбранного для поездки в солнечную Калифорнию? Или красного галстука аскот, очень яркого и предназначенного для привлечения внимания? Ибо что, кроме внимания, имеет ценность для человека?

Мистер Шевановски опаздывал уже на тринадцать минут, но для великого человека время, вероятно, было чем-то мягким и податливым, как глина. Не стоило беспокоиться.

Еще минут пятнадцать спустя Эрик увидел, как «мазерати-бора» цвета морской волны – 1974 года выпуска, как он решил, поскольку хорошо знал эти машины, – свернула с бульвара Ла Сьенга и с ревом остановилась под красным тентом, где поджидали клиентов мальчишки. И Эрик сразу понял, что это должен быть мистер Шевановски, его будущее.

Ван Хельсинг два года шел к этому моменту, когда окажется рядом