Первая формула - Р. Р. Вирди

такое, каким может стать. Пятый – Ритм. Первый толчок и последующее равномерное движение. Тот, кто желает стать плетущим, должен знать способы воздействия на сущность и понимать особенности обратного эффекта.

Эйра замолчала.

Я так торопился, записывая ее слова, что из-под кончика карандаша выходили нечитаемые каракули. Мне еще удастся разобрать писанину, кому-то другому – вряд ли.

Подняв голову от куска пергамента, я рассмотрел девушку. Тот, кто задастся целью найти в Гале образец красоты, мимо Эйры точно не пройдет. Ее прекрасное лицо было белее снега, лежавшего на горах вокруг Ашрама. Такие же белые волосы, яркие черные глаза… Девушка стояла, тревожно покусывая губу.

– Отлично, Кейтар Эйра. Пока все верно. – Риши Брамья почесал кончик носа. – Последние два принципа я назову сам – их нужно разъяснить во всех подробностях.

Он откашлялся в кулак, и я выпрямился, прислушиваясь к колотящемуся сердцу. Речь Эйры, которой я внимал, забыв обо всем, непонятная пауза и ожидание разъяснений риши вывели меня из душевного равновесия.

Я создал одну грань восприятия. Вторая далась с трудом, и на нее я затратил целую вечность. К той секунде, когда камень взлетел и завис над моей головой, мне удалось создать четыре зеркальных образа.

Наши с наставником воли столкнулись. Похоже, Мастер плетения пытался меня одолеть, также используя четыре грани.

Если разум Маграба я мог сравнить с могучим быком, пытавшимся разнести защищавшую мой мозг стену, то воля риши Брамья была подобна горной лавине. Она обрушилась на меня яростным водопадом из камня и льда, который, падая вниз, не признает преград на своем пути. Отразить подобную атаку невозможно.

Я не собирался сдаваться, хоть и сознавал, что поступаю глупо. Решил обойтись без дополнительных граней, а изо всех сил удерживать под давлением те четыре, которые удалось создать.

– Смотрите, камень висит в воздухе… – пробормотал кто-то, и я не узнал голос говорившего.

Зубы я сжал до боли в деснах и понял, что причиняю себе физическую боль, когда с нижней губы капнуло что-то теплое. Облизнувшись, ощутил на языке вкус соли и меди.

Грани схлопнулись, и я, открыв глаза, обмяк на скамье. Дышал так, словно пришлось бегом подняться по тысяче ступеней.

Над моей головой мелькнула чья-то рука и перехватила падающий камень. Ради? Я поблагодарил его усталым взглядом. Затем друг швырнул камень в сторону риши.

Тот поймал его не глядя.

– Похоже, тебе еще есть чему учиться, а? – хмыкнул Мастер, снова почесав нос.

Я бы метнул на него злой взгляд, может, даже плюнул бы кровью в его сторону, только сил не было. Меня хватило лишь на то, чтобы, затаив злость, согнуться над столом, показывая всем своим видом: от обучения не откажусь ни за что.

Мастер прекрасно меня понял и нахмурился, однако продолжил занятие:

– Итак, последние два принципа. Шестой – Отдать и Получить.

Он отшвырнул камень, шевельнул губами, и тот врезался в землю с такой силой, будто падал с вершины мира, и раскололся на части.

– Все, что происходит с сущностью, основывается на этом принципе. Вы что-то в нее вкладываете – и получаете нечто на выходе: действие, слово, плетение. Возьмите хоть любовь.

В амфитеатре раздалось сдавленное хихиканье.

Риши Брамья тоже засмеялся и тут же умолк, не дав никому сказать ни слова:

– Думаете, я шучу? Скажите, хоть кто-то из вас нашел любовь, не отдав взамен собственное чувство? Кто из вас испытал хоть раз прикосновение губ любимого человека? Возможно ли это, если ничего не предлагаешь взамен? А доброта? Разве заслужишь доброе отношение, если сам не совершаешь милосердных поступков?

Ученики погрузились в молчание.

Возможно, Мастер ожидал, что на его вопросы ответят, однако настаивать не стал и, повременив, продолжил:

– Последний принцип – Суть. Любая вещь наделена сутью, и вы должны ее постигнуть. Сутью мужской и женской. Нет ни единой вещи, которая была бы одного рода. Не поняв этого принципа, вы не сумеете связать плетениями великие сущности нашего мира. – Он махнул рукой. – Горы, лед и камень, ветер и вода, огонь, наконец. У каждой стихии – своя природа, а у некоторых имеется нечто большее. Я говорю об истории. Историю сущности мастер плетения обязан знать, иначе его формулы окажутся пустым звуком.

Боль, которую доставила мне схватка с Мастером, утихла, и теперь моя рука двигалась словно сама по себе, записывая каждое слово. Место на пергаменте я не экономил.

История огня… Возможность связать его плетением, подобно Браму…

Мысль крутилась у меня в мозгу до тех пор, пока на мою голову не обрушились последствия сегодняшней ссоры в столовой.

– Попробуем приступить к первому упражнению, направленному на понимание метода визуализации. Прежде чем создать плетение, необходимо его себе представить.

Мастер подобрал новый камень, и я напрягся. Интересно, сколько граней потребуется мне на этот раз?

Похоже, силы мои после не видимой никому взбучки еще не восстановились.

– Ари, Оскверненный! Сын… э-э-э… Ничей не сын! – вдруг прозвучал громкий голос сзади.

Дружно обернувшись, мы уткнулись взглядом в лысого человека, которому по возрасту лысеть вроде бы рановато. Похоже, монах. Мантию он носил самую обычную, разве что пояс ее перетягивал красный шнур. Худощавый и широкоплечий, незнакомец с суровым, словно высеченным из мрамора, лицом был на голову выше любого из наших риши.

– Кто из вас Ари?

Не успел я отозваться, как Нихам уже встал рядом с монахом и ткнул пальцем в мою сторону.

Лысый кивнул и, остановив Нихама движением руки, приблизился ко мне:

– Пойдешь со мной в экзаменационную.

Я поднялся и быстро оглянулся на Ради. Тот лишь пожал плечами, и мы втроем – с монахом и Нихамом – направились к выходу. Спину мне буравили взгляды товарищей по школе.

* * *

Мрачное помещение экзаменационной предвещало серьезные неприятности. Впрочем, мне хотелось надеяться, что виной тому было разыгравшееся воображение. Я уже знал, что ученики называют эту комнату Шахтой – скорее всего из-за постоянного сумрака и высоченных потолков.

Мы с Нихамом встали перед группой Мастеров. Монах пристроился между нами, небрежно поигрывая тяжелой деревянной дубинкой. Уж не использует ли ее лысый для наказания провинившихся учеников?

Мы ждали в полной тишине. Наконец появился риши Брамья и, глянув на нас, проследовал к столу.

– Итак, все в сборе? – осведомился Мастер духа, сплел руки домиком и подпер подбородок. – Что ж, прекрасно. Кейтар Нихам и Принятый Ари вызваны сюда, чтобы предстать перед Мастерами Ашрама. Приступим к рассмотрению официально поданной жалобы. Желает ли кто-то из вас выступить, пока мы не начали?

У меня подобного желания не возникло, у Нихама тоже.

Мастер